Я тебя уничтожу (Рахманина) - страница 34
Могу поклясться, что сейчас по мне можно прочитать все испытываемые эмоции, и в первую очередь – чистую, ничем не прикрытую животную похоть, которую вызывает во мне эта девушка. Но ей нравится испытывать судьбу, и она, поднимаясь на цыпочки, проводит языком по моей нижней губе, пробуя вкус вина, а я наблюдаю за этим словно со стороны, чувствуя, как спокойствие и выдержка трещат по швам.
Кладу на полку за её спиной, бокал и пропуская сквозь пальцы её волосы, сжимаю пятерней затылок, отстраняя её от себя.
– Обратной дороги не будет, – предупреждаю её в последний раз, и мои слова вовсе не о сексе.
Смотрю в её глаза, ожидая найти в них толику сомнения, но замечаю лишь шальную улыбку. Не понимая, кто кого сегодня пытался искусить: я её или она меня. Но когда девчонка кладет пальчики мне на грудь, становится очевидно, что это я попался в её сети, а не она в мои.
Прежде чем встретиться с Чернышевым, я решил проблемы со здоровьем, явившись к своему кардиологу в Москве. Пока в мою дверь не постучалась Соня, я и не планировал лечиться, считая, что ничего хорошего в жизни у меня уже не будет, и надеялся, что в один прекрасный день мое сердце не выдержит нагрузки, и у меня случится инфаркт, как и пророчили врачи с моим диагнозом, в случае отказа от несложной операции. А теперь у меня появилось дело, которое нужно довести до конца, и не хотелось бы, чтобы в процессе его выполнения мне потребовалась неотложная помощь.
После прохождения необходимых анализов мне провели стентирование коронарных артерий, и уже на следующий день выписали. Грудную клетку больше не стягивало, и я ощутил, как могу вновь свободно дышать, а не задыхаться, испытывая острую нехватку кислорода. Врачи строго-настрого запретили курить и пить алкоголь во избежание возвращения в предыдущее состояние, но собственное будущее сейчас меня мало заботило, и, если завтра меня не станет, я не буду желать, главное – знать, что и Денис будет гнить в земле.
Я мчался по загородной трассе, обдумывая события прожитых лет и осознавал, что моя жизнь — это всего лишь мыльный пузырь: дотронься до него – и останутся лишь брызги из моих представлений о самом себе и окружающей действительности, которая не имеет ничего общего с реальностью.
Мои воспоминания то и дело возвращали меня в начало наших с Соней непростых отношений – непонятных, сложных, похожих на болезненную зависимость, и мне всегда казалось, что из нас двоих именно я неизлечим. Память имеет интересное свойство: погружая меня в события тех лет, она убирала все мои темные мысли о жене, которые возникли после того, как я узнал о ней правду, которую предпочел бы стереть, оставляя лишь щемящее чувство тоски.