— Э… Здрасьте, — я немного растерялся от её столь неожиданного появления.
— Узнала, что вас выпустили под залог, — Оболенская подошла ближе. — Родственники постарались или род?
— Следите за мной? — спросил я.
— Вы забыли, что на сегодня у нас назначена встреча.
— Я всё рассказал, больше мне нечего неизвестно, — я инстинктивно огляделся по сторонам. Мне не нравилось появление здесь агента. Если меня схватит ГСБ, Востряковы уже не помогут. Вот только бежать было некуда, да и у подъезда меня наверняка уже ждут. Похоже, я встрял.
— Не волнуйтесь, это не допрос, — сказала Оболенская, заметив, что я нервничаю. — Просто разговор. Мы хотим вам помочь, Артём.
Девушка стояла напротив и словно сканировала меня взглядом сквозь чёрные очки. Руки она держала в карманах плаща.
— Извините, но мне пока помощь не требуется, — ответил я, стараясь сохранять видимое спокойствие и судорожно думая, как отвязаться от этой барышни.
— Уверены? Так вы уже знаете, кто убийцы твоего отца?
— Это имеет значение?
— Короче, Артём, хватит вилять, — резко изменила манеру Оболенская. — Это неофициальный разговор и не допрос. Считай, я тут как частное лицо. Ну так что, будешь строить из себя недотрогу или пообщаемся по-человечески? Если не хочешь, я настаивать не буду. Могу уйти. Вот только ты тогда не узнаешь, почему погиб твой отец. И вообще, со мной лучше дружить, особенно в той ситуации, в которой ты оказался. Учти это, прежде чем ответить.
Последние слова заставили задуматься. Похоже, меня арестовывать не собирались. И если Оболенская не соврала, и она знает что-то про убийц моего отца, пожалуй, не стоит отказываться от этой информации.
— Ладно, говорите, что хотели, только быстро, — сказал я. — Я тороплюсь.
— Не здесь. Пошли на балкон.
Мы вышли на просторный балкон, куда вела дверь из коридора. Здесь имелась пара лавок и мусорка с пепельницей. Был и выход на лестницу, которой, впрочем, редко кто пользовался в двадцати пяти этажном доме. Отсюда открылся вид на внутренний дворик с фонтаном и парк, разбитый на площадке на уровне четвёртого этажа. Ветер дул прохладный, он продумал мою толстовку, заставляя ёжиться.
Мы сели на скамейку, Оболенская сняла очки и положила в карман плаща.
— Так зачем вы меня выслеживаете? — спросил я.
— Можно на «ты», без официоза.
— Как скажешь, — пожал я плечами. — Так значит, ГСБ выяснила, кто убил моего отца?
— Есть некоторые подозрения, — она достала из внутреннего кармана пачку сигарет, вытянула одну и закурила. Под плащом я заметил рукоять пистолета.
— И кто же это сделал?
Мария откинулась на спинку скамейки, затянулась: