Только теперь я заметил, что собеседница была немного пьяна.
— Ты из Борецких? — спросил я.
— Ну да. Кстати, мы так и не познакомились. Вероника Борецкая. А та, тощая за рулём вчера — это моя сестра, Олька.
— Очень приятно. Артём, — представился я.
— Ты охранник или дружинник или… кем тут работаешь?
— Сам пока не знаю, кто я.
— Это как? Ты же служишь Востряковым, да?
— Да… Нет, не совсем. Всё сложно, в общем.
— Да неужели? — Вероника повернулась ко мне и стала пожирать меня взглядом. Её глаза были подведены тушью, от чего ресницы казались просто длиннющими. — Интересно. Расскажи.
— А ты любопытная… Долго рассказывать.
— Куда-то торопишься?
— Нет, — помотал я задумчиво головой. — Некуда мне больше торопиться.
— Ну тогда… — Вероника оглянулась по сторонам, — может, пройдёмся? Проведи мне экскурсию. Я же у вас в гостях, как-никак. Там у вас пристань? Хочу туда.
Я пожал плечами, и мы медленно побрели в сторону пристани.
— Ну так что у тебя за история? — спросила Вероника.
— Да я и сам толком не понимаю, что происходит, — ответил я. — После ранения у меня открылись каналы, и теперь род думает, куда меня пристроить.
— Интересно… У тебя что, каналы были закрыты? Но если они закрыты с рождения, как они могут открыться потом? А ты где воевал? Тебя ранили, да?
— Я воевал в Волыни. Я говорил вчера.
— Ах да, точно, вспомнила, — Вероника оскалила свои ровные белые зубы, от чего её лицо приобрело какое-то хищническое выражение.
— А насчёт каналов можешь не спрашивать — не знаю, — сказал я.
— Расскажи про войну. Ты в каких войсках служил? Ты убивал людей?
— Э, погоди, не так быстро, — рассмеялся я. — Ты вопросы задаёшь быстрее, чем я успеваю на них ответить. Я в пехоте служил — ничего особенного. Да и вообще, нет там ничего интересного. Как приехал, так и уехал. А всё, что видел — грязь, да окопы. Не было времени достопримечательности рассматривать.
— А сколько ты человек застрелил?
— Не видел. Скорее всего, ни одного.
— В смысле? А чем ты там занимался?
— Чем? Да окопы рыл, ящики таскал, мешки. В лужах спал в блиндаже… От обстрелов прятался. Как и все, в общем-то. Чем ещё на войне занимаются?
— А интересное что-нибудь было?
— Да нет, интересного не было. Было грязно и сыро, вши были, антисанитария. У парня из нашего взвода прыщ на ноге вскочил, он его расчешешь, а через три дня нога загнила, его — в госпиталь отправили. А как-то раз нам несколько ящиков испорченной тушёнки привезли, тоже было весело… Тебе всё ещё интересно?
— Да, очень! Не, я серьёзно. Что было-то?
Я вздохнул. Вероника была ужасно назойливой девушкой.