Не прошло и нескольких минут, как с Наи сняли наручники и заперли ее в тесной камере. Там была металлическая койка баз матраса и одеял, унитаз и раковина в углу. В цельнометаллической двери была прорезь для подноса с едой и маленькое наблюдательное окошко. Воспользовавшись минутой уединения, Ная сходила в туалет и вымыла руки.
Запертая в тишине, она отказывалась плакать. Наю не впервые бросили за решетку. Она бы выжила. Как всегда. Однако тот факт, что Менас отвернулся от нее, причинил необычайно сильную боль. Отчасти Ная жалела, что в своем заблуждении Террор не избил ее и не превратил в кровавое месиво, дабы выбить признание. По крайней мере, тогда она страдала бы от физической боли, способной отвлечь от жгучих острых страданий растоптанной любви.
— Ты сама, мать твою, виновата, — сердито прошипела Ная.
Да, сама. С этим было не поспорить. Расскажи она правду о своем прошлом, Менас был бы готов и не поверил бы Террору так легко. После того как агент Теневых сил надавил на Наю, она могла лишь догадываться, к каким уловкам он прибег, чтобы выставить ее в глазах Менаса опасной лживой террористкой.
Но больше всего Наю ранило, что муж счел ее способной на кошмарные деяния. Она не сомневалась, что ранее утром он собирался признаться ей в любви. Затаив дыхание, Ная ждала от него заветных слов, чтобы ответить тем же, не боясь отказа.
Она надеялась, что друзья сплотились и защитили его от удара. Почему-то его предательство не убило ее любовь. Даже если бы они никогда больше не встретились, Ная хотела, чтобы Менас был цел и невредим. Не его вина, что он выбрал ее и захватил. Небесный воин понятия не имел, что наделал, приведя в свою жизнь женщину с темным прошлым.
Заскрипела заслонка на двери, и через нее просунули поднос. Не колеблясь, Ная схватила его. Ей нужно было съесть все до последней крошки. Вдруг ей больше не дали бы еды? Затем в прорезь протолкнули пластиковую тюремную чашку в пакете. Разорвав его, Ная достала тонкий стаканчик. В дне была трещина, поэтому пить можно было только над раковиной. Не самый изящный способ, зато Ная утолила жажду.
Съев всю еду, Ная вернула поднос на место и протолкнула обратно через зазор. Тогда она прошла к койке и постаралась устроиться удобнее на холодном металле. Он напомнил ей о первых годах в переулках и о сне на тротуарах. В те дни Ная еще не научилась некоторым уловкам вроде нахождения картона, газет или тряпья, делавшего ночевки удобнее и теплее.
Она никак не могла заснуть, пока ей не удалось наконец-то унять бушующие мысли. Если и оставалась хоть какая-то надежда на выживание и спасение, Нае нужно было подзарядить батарейки перед спуском на Каликс. Она не знала, сколько спала, но, похоже, несколько часов.