Сытые и слегка пьяные торговцы в моей почти волшебной беседке с чаем расселись, а вокруг свежо, приятно, виноградные пионы нежно пахнут. Солнце село и слуги расставили несколько масляных фонарей, которые добавляли волшебства и доверительности в атмосферу вечера. Я гомбру взяла, что-то типа гитары нашей, три аккорда, как многие, знаю. Начала напевать песню Визбора Юрия «Милая моя», она всем торговцам с северной лесной стороны особенно нравиться:
«Всем нашим встречам
Разлуки, увы, суждены,
Тих и печален ручей у янтарной сосны.
Пеплом несмелым
Подёрнулись угли костра.
Вот и окончилось всё,
Расставаться пора.
Милая моя,
Солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною.
Милая моя,
Солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною.
Не утешайте меня,
Мне слова не нужны.
Мне б отыскать тот ручей
У янтарной сосны.
Вдруг там меж сосен
Краснеет кусочек огня,
А у огня ожидают,
Представьте, меня.»
Вся обстановка, вкусный чай после сытной еды и хмельного питья, задушевная песня располагают мужчин к свободному откровенному общению. Вот так и рождаются крепкие дружеские связи. Я ушки навострила, слушаю. Всё, что скажут расслабившись, может очень пригодиться.
А рассказывали они, что новый король у них: сильный и грозный — Динэй ран Волдар.
О господи! Вот это новость!
Многое они о порядках строгих, нравах и традициях в своей северной стране говорили. Да впрочем, у нас почти так же, я не удивлялась. Различия небольшие.
— А что же с Вашим прежним королём? — спросила я.
— Так разгромил его ран Волдар под чистую, убил в сражении. Жена его, бывшая королева, теперь жёнушке нового короля ноги моет. Та раньше у неё фрейлиной была, теперь изгаляется во всю над бывшей хозяйкой. — рассказывал изрядно подвыпивший пожилой торговец.
Я вспомнила мерзкую девицу, из-за которой моё тело хлестали плетью. Тогда из-за неё, меня бил и унижал мужчина, которого я только накануне ночью всего исцеловала и обласкала, в которого влюбилась…
Честно сказала северному торговцу, что некрасиво поступает его новая королева, и я бы, как следует проучила наглую бабу за такое поведение.
— Разве можно бить лежачих? Ведь её прежняя хозяйка всё потеряла! — спрашивала я и мужик кивал соглашаясь.
А потом, вдруг, шёпотом словно государственную тайну, продолжил рассказ:
— Говорят, король её не любит и сильно бьёт. Даже за самую мелкую провинность — сразу плетью. Вроде бы слышали, что королева, при очередном таком наказании, вне себя орала, что она не виновата, что его белокурая девка сбежала. Что король мол, сам недосмотрел. Её тогда еле живую вынесли.