— Ну и не надо! — Таура была покладиста и сговорчива. — Значит, владыку свергнем, его гарем разгоним, соберем свой!
— Тау, это не смешно! — хотя было смешно, и я усилием воли подавила улыбку.
В моем воображении, свергнутый местечковый царек оказался один-в-один похож на Мэлриса.
И Мэлрис же возглавил гарем.
— Я не смеюсь, — посерьезнела сестра. — Я просто там, на Пьющем Камне, поняла: жизнь проходит, Нэйти! А мы… мы тратим ее на то, что все равно исправить нельзя! А я — твоя старшая сестра, я должна была тебя беречь, а вместо этого позволила влезть во всё это, и в итоге — твоя жизнь проходит мимо, а она ведь одна, жизнь! И ее не прожить наново, когда станет совсем поздно… Пожалуйста, обещай мне, что подумаешь об этом, хорошо? У нас еще есть время: пока мы здесь, на острове, и нам все равно никуда отсюда какое-то время не деться. Мы успеем все обдумать и решить!
Я тоже села.
— Тау, скажи, почему мне так плохо?
— Потому что эта жизнь ни капли не сказка, — отозвалась сестра.
И гибко потянулась вперед, обняла меня, прижалась лицом к моим волосам:
— Нэйти-Нэйти! — и, устыдившись этого порыва нежности, расслабив объятия, попросила. — Покажи мне свой браслет, Нэйти. Расскажи, как ты жила.
— А ты как?
— Я-то нормально жила: сыто и стабильно, — фыркнула Тау. — Я первая спросила! Рассказывай.
Рассказывай… рассказывай! А может, я не хочу! Я, может, оглядываясь назад отсюда, из безопасности сурового острова, видела, что творила несусветную дурь.
...вот только не видела, как бы я могла ее не сотворить.
А, чего уж теперь!
— Когда ты пропала, я от тревоги места себе не находила!
Мы никогда не верили, что наш отец, князь Янтарный, действительно мог нарушить вассальную клятву, запятнать свою честь, нарушив её.
И сперва нас просто не стали слушать — кому интересно, что хотят сказать дочери преступника, желающие его обелить? — а потом и вовсе намекнули, что лучше бы нам с Тау подчиниться воле императора. Прекратить всякую связь, принять, что отныне мы никто друг другу.
Одного взгляда друг на друга нам тогда хватило, чтобы понять: никогда!
И, сделав вид, что смирились, мы обе, независимо друг от друга, стали искать возможность тайного сообщения.
Повезло мне. Немного низкоэнергетических техник, много труда и много, очень много часов, проведенных в библиотеке академии Неце — и мы с тау стали обладателями тайного, только нашего с ней способа связи. Сложного, неудобного, позволяющего обмениваться сообщениями друг с другом лишь один раз в день — и только один час. Но ценного тем, что за эти годы никому не удалось его выявить.