Сцепив пальцы и покусав губы, Янтарная ощерилась:
— Я не знаю, что им от меня нужно. Если что-нибудь выясню — сообщу. Нэйти береги!
— Не надо ничего выяс…
Но мои слова пропали втуне: бескрайние степи сгинули, оставляя меня в серой хмари мира сновидений.
Некоторое время она клубилась, проявляясь спутанными образами и разваливаясь, а потом оформилась в рассвет над Радужными водопадами.
Спасибо, подсознание, я понял, что пора вставать!
Даркнайт Ирондель Янтарная
— А я ему — “Зато я тройную энергетическую петлю делать умею!”, а он мне — “Тоже мне достижение, как будто ее можно куда-то применить!”, ну и всё! — в этом месте Фаэн, до того рассказывающая об очередной своей ссоре с немалым воодушевлением, смутилась, и закончила уже скомкано. — Ну и применила...
Уж применила так применила, “он” (к слову, третий наследник дома Варут, одного из вассальных домов Алиэто) еще долго потом висел под потолком малого каминного зала, потому что гордая демонстраторша ушла, хлопнув дверью (фигурально, но громко), а снять её заклинание, не угробив приятеля, прочие участники ссоры не сумели и обратились за помощью к наставникам. Те же, садисты ушастые, решили, что произошедшее — отличный повод дать детишкам внеочередной урок практической магии, и в результате пострадавшего выпутывали три часа.
Три часа в позе морской звезды под потолком Алиэто-оф-Ксадель и в перекрестье взглядов наставников и приятелей, на мой взгляд, исчерпывающая расплата за все вольные и невольные прегрешения наследника эль-Варут против дочери дома эль-Ран, но Фаэн, очевидным образом, считала иначе и бурлила гневом.
С момента моего возвращения Фаэн прилипла ко мне намертво, исполняя роль моей помощницы — хотя теперь, когда я избавилась от браслета, в этом не было совершенно никакой необходимости. Но объяснять это Фаэн было бессмысленно: помощница — и точка!
Также она единоличным решением взвалила на себя обязанности проводника в Алиэто-оф-Ксадель и Улариэ, наставника по тонкостям внутреннего темноэльфийского социального этикета и, прости, Великое Ничто, телохранителя.
Все мои попытки донести до нее, что последнее, мягко говоря, излишне, наталкивались на стену великолепного, совершенно феерического упрямства — чем будила во мне потаенные родственные чувства, напоминая...
Напоминая кое-кого другого.
И потому просьбы Мэлриса призвать Фаэн к порядку я демонстративно “не слышала”, здраво рассудив, что у девочки есть родители — вот они ее пусть и воспитывают, а я буду любить, учить и баловать, и без зазрений совести делилась собственными наработками, буде она проявляла к ним интерес.