— Ты прекрасна, моя прелесть, — бормотал голос, который я узнала бы из тысячи. — Ты восхитительна…
— Все другим вы тоже это говорили, ваше величество?
Короткий вскрик-стон — и я не стала открывать глаза, чтобы посмотреть, что творится там, в той страшной комнате.
А срывающийся болезненный голос снова прорезал тишину хижины:
— Много их до меня было?
И этот вопрос он удостоил ответом:
— Много. Много, моя совершенная. Но все они тебе в подметки не годились. Ты — идеальна.
От звуков легких поцелуев дурнота накатила на меня с новой силой.
— Кто они были? Те, кто лежал здесь до меня? Они все были драконицами?
Приглушенное хмыканье, и:
— О, нет. Я люблю экзотику. Экзотику и разнообразие. Но ты, моя прелесть, можешь считать себя жемчужиной моей коллекции. Пожалуй, возможно, ты права, и впредь мне следует отдавать предпочтение подобным тебе…
И каким же контрастом с этим голосом, полным любования, был мучительный крик, вырвавшийся — и тут же задавленный, чтобы не доставлять удовольствия палачу…
От постыдного бегства из хижины (или обморока, что тоже в своем роде — бегство) меня спасло прикосновение Мэла, стиснувшего мою руку.
И голос Сомхэрла “Полагаю, вы увидели достаточно”, стал сигналом, что можно открыть глаза.
— Это могла быть иллюзия.
У Тау хищно трепетали ноздри, и заострившиеся черты лица и опасно сощуренные глаза говорили, что Таура Роше увидела цель и теперь методично отсекает возможность ошибки.
Не знаю, видел ли это Тайернан Сомхэрл, но на вопрос он ответил без тени возмущения недоверием Тауры к представленным доказательствам:
— Не могла. Дракона невозможно обмануть иллюзией. Если ныне покойная Этиари Акламина, дочь дома Зеленого Пламени, назвала человека в этой записи “ваше величество” — значит, видела перед собой его величество.
Магический фон вокруг сестры был исключительно ровным, и даже специально прислушавшись, я не чувствовала его колебаний. Но если смотреть на Тау не прямым взглядом, а искоса — можно было заметить, что воздух вокруг нее дрожит и течет.
Тайернан Сомхэрл добился, чего хотел. Он заполучил Тау на сторону кронпринца целиком и полностью — и вряд ли он этого не понимал.
Ну, что ж. Даже если мы убьемся об этот переворот, значит, так тому и быть.
Сейчас я как никогда ясно понимала, что чувствовал отец, ввязываясь в ту историю с заговором. Зная, чего это может нам всем стоить.
Есть цель, которая должна быть достигнута. Которая стоит того, чтобы положить на ее алтарь жизни свою и близких.
— “Последний свет” невозможно подделать, госпожа Таура Роше. Будучи созданным, он выжигает носителя. Это действительно… послание последнего шанса. Возможность сказать самое важное тогда, когда шансов на спасение уже нет. Этиари Акламина, сохраняя свое последнее свидетельство, знала, что ее будут искать. И что камень позовет дракона, который окажется с ним рядом. Она создавала его, чтобы родичи узнали правду о ее смерти — рано или поздно.