Толкаю створку вперед, но в последний миг улавливаю звук шагов, который вынуждает меня скользнуть обратно в темноту палаты и притаится за почти закрытой дверью. Маленькую щель я оставляю, чтобы подглядеть, кто же сюда в такой поздний час направляется.
Два уже знакомых санитара амбалистой наружности бодро и целенаправленно топают в мою сторону. Зачем они идут ко мне?
Быстро метнувшись к кровати, растягиваюсь на ней и прикрываюсь тонким одеялом. А через несколько секунд дверь отворяется, и мужчины переступают порог палаты.
Я стараюсь лежать спокойно, и ничем не выдать своего бодрствования, но с трудом сдерживаюсь, когда широкая лапища санитара опускается мне на плечо.
— Эй, блаженная, просыпайся, — трясет он меня, и я медленно открываю глаза.
Палата освещается лишь небольшим светильником на стене, позволяя мне оглядеться и прикинуть, что делать дальше.
— Что вам нужно? — нахмурившись, спрашиваю, быстро оценивая ситуацию.
— На операцию тебя отвести, — криво улыбается тот, который меня будит. Второй продолжает маячить за его спиной, нервно притопывая ногой.
— Какая операция? — поднимаю брови, уже догадавшись, о чем они толкуют. Лекарь — гад, видно сроки передвинул по какой-то причине. Главное время потянуть и отбиться как-то. Они ведь уверены, что я привязана и не могу оказать им сопротивления. — Вы что-то путаете.
— Ничего мы не путаем, — подает голос второй. — Тебя уже ждет доктор Куинкей.
Нервно сглатываю и замираю в ожидании подходящего момента, а когда санитар наклоняется, чтобы развязать мое запястье, одновременно поднимаю обе руки и ладонями ударяю его по ушам. Мужчина сдавленно охает и заваливается на бок, потеряв ориентацию. Я, не теряя времени, быстро вскакиваю и кидаюсь к двери, но меня тут же ловит второй, одной рукой схватив за плечо, а второй за волосы. Всхлипываю от боли и, извернувшись, кусаю его, а в следующий момент у меня темнеет в глазах от удара по голове.
Очнувшись, понимаю, что меня связанную тащат по коридору. И сердце замирает от страха, потому что сразу же вспоминается тот ужасный сон, увиденный мною на обратном пути, когда мы возвращались из древнего капища драодов. События повторяются с поразительной точностью — коридор, кляп во рту, двери, мимо которых мы проходим, прокушенная рука санитара и доктор, встречающий меня теми же словами.
Слезы застилают глаза, текут по щекам, плечи вздрагивают от рыданий. Тео, бедный Тео, он даже не подозревает, что сейчас со мной сделают. Больше всего жаль его и мальчиков, мне-то после процедуры будет совершенно наплевать на все. Состояние абулии, то бишь глубокой апатии и безволия, сделают меня спокойной и безразличной ко всему.