указывает на то, что тот шаг, который был сделан индийским мышлением за пределы мышления более раннего, подобен тому, который был сделан и, согласно Евангелию от Матфея
[210], Иисусом по отношению к Иоанну Крестителю, и стоиками по отношению к киникам. Замечание это, правда, исторически однобоко, потому что бескомпромиссные идеи Иоанна Крестителя и киников, ничуть не в меньшей степени, чем те воззрения, по сравнению с которыми должны знаменовать собой прогресс эти первые строфы Иша-Упанишад
[211], скорее кажутся присущими левым, от могущественных клик и партий отколовшимся раскольническим течениям, чем совпадающими с генеральной линией тех исторических движений, ответвлениями которых впоследствии явились европейская философия, христианство и столь жизнеспособная ведическая религия. К тому же и в индийских сборниках, как о том сообщает сам Дейссен, Иша-Упанишады обычно располагаются в самом начале, таким образом намного опережая всё то, преодолением чего они должны быть. И всё же этой первой части, о которой идёт речь, действительно свойственно нечто от предательства по отношению к ювенильному радикализму, по отношению к революционной оппозиционности доминирующей действительности.
Шаг к способным на организацию ведантизму, стоицизму и христианству вводится к участию в общественной деятельности, к построению единой теоретической системы.
Посредником тут выступает учение, согласно которому активная роль в жизни не наносит ущерба спасению души, если только придерживаться правильных убеждений. Так далеко зайти христианству, правда, удалось лишь во времена Св. Павла. Дистанцируюшаяся от существующего идея переходит в религию. Бескомпромиссные подвергаются осуждению. Они отрекались «от потребности в детях, от потребности в имуществе, от потребности жить в миру и бродили окрест нищими. Ибо потребность в детях есть потребность в имуществе, а потребность в имуществе есть потребность жить в миру; ибо первое, как и второе есть желание суетное». [212] Тот, кто говорит так, возможно, и изрекает с точки зрения цивилизатора истину, но не идёт в ногу с ходом общественной Жизни.
Поэтому они становились сумасбродами. На самом деле они были похожи на Иоанна Крестителя. Он «был облачен в одеяние из верблюжьей шерсти, опоясывал чресла кожаным кушаком и питался кузнечиками и диким медом». [213] «Киники», говорит Гегель, «обладали слабой философской подготовкой и не довели дело до системы, до науки; позднее оно лишь благодаря стоикам стало философской дисциплиной». [214] «Свинскими, наглыми нищими»