12.4
Кто контролирует распоясавшихся богов? Не папа с мамой, это точно. Нет до какого-то момента они еще могут блеснуть собственной значимостью и мудростью. Но вот когда у тебя корочка в кармане, а ветер странствий в голове, тогда все — ты сам себе хозяин и можешь почувствовать, что значит быть богом.
Я шла в столовую, надеясь, что та, кто занимает все мои мысли с момента прощания с сатиром там.
Как это, добровольно отказаться от сил, которыми можно запросто перекроить планету?
Или видеть прошлое и будущее одновременно? Или не старится очень долгое время?
Возможно, она приобрела другую власть? Ведь Контроль центр дает возможность чувствовать свою значимость в деле контроля над богами и богинями.
Когда-то Амир рассказал анекдот: Прайс в борделе: Девочка на час 100, подсматривать за ними 150, подсматривать за подсматривающим 200…
«Смешной анекдот?» — спросил тогда Амир. Скорее аллегоричный, — ответила я ему, — и глубже, чем может показаться на первый взгляд.
Вроде бы каждый всего лишь платит за своё удовольствие. Все так, как он хочет и к чему стремится. Вот только каждый ли? Что-то ускользает из вида, имея куда более важный подтекст, просто списанный с модели нашей жизни. Всего лишь стоит немного задуматься, чтобы понять, что есть четвёртый, который «подсматривает» за всеми, причём ему удовольствия не просто бесплатны, но он на них неплохо зарабатывает.
Значит Ворон в этом мире первый, получающий непосредственное удовольствие от мнимого владения ситуацией. Инспекторы подсматривают за ним, хотя я бы скорее сказала, что они пытаются подсматривать, осознавая и сталкиваясь с последствиями его владения.
Определенно мне досталась роль подсматривающего за подсматривающим. Или же я все же тоже инспектор, только с большим уровнем допуска?
Непроизвольно улыбнулась, представив собственные функции как пинательно — открывательные.
Вот с этой-то улыбкой и столкнулась нос к носу с Анной. С кастеляншей, как ее называет Амир.
Вот что-то сказало мне, что она не горит желанием более тесного общения со мной, но кто ж у нее спрашивает, я оскалилась еще больше и подхватила ее под руку.
— Как прекрасно, что я вас встретила, — прощебетала.
— Так вам же на обед! — попыталась избавится от моего захвата женщина.
— Да ладно, Амир говорит, что обед нужно делить с другом, а Вы, мой друг уже поели.
Скорее всего то, что я назвала ее своим другом сказало больше, чем мое горячее желание препроводить в библиотеку.
Она вздохнула, — сатир наябедничал?
— Знаешь, дорогая, я после открытия Хранилища, несколько необычно стала чувствовать вот это все, — и обвела стены школы широким жестом. — И студенты, все как на подбор. Одаренные детки, выпускников так вообще можно сразу в цвет нации записать. Так жалко выпускать их в недружелюбный мир Верхних и Нижних. Не находишь? Прямо сердце кровью обливается. Я, понимаешь ли, очень чувствительна, к результатам дел собственных рук. С Амиром вообще распрощаться не могу, столько в него вложила и сил, и души, поверишь, родной человек, никого роднее сейчас в целом мире нет. В вашем, так уж точно.