Жаль, что у неё не было способностей сейчас. Очень жаль. Таисса бы с удовольствием расквасила бы ему нос.
Вместо этого она прищурилась.
– Твоё прикрытие в Совете уже потеряло смысл, потому что о нём знаю я, – проронила она. – Или вы собираетесь меня убить?
Андрис Янсонс поморщился:
– Нет. Просто будем держать тебя здесь в качестве заложницы. Пожалуй, Клаус прав, что не стал над тобой измываться: ты куда нужнее живой и здоровой.
– Но мой отец будет требовать доказательств, – возразила Таисса. – Возможности со мной поговорить. И угадай, какими будут мои первые слова?
– «Янсонс – предатель!» – продекламировал Альбини.
– Существует миллион способов отправить ему запись без этих слов, – отмахнулся Андрис Янсонс. – Не будь ребёнком. К тому же мне всё равно нужно было тебя увидеть. Не через стекло и не с экрана.
– Зачем?
– Затем, – ответил за него Альбини, – что наш Светлый друг переживает за свою безопасность. И, увидев дочь Эйвена Пирса здесь живой и здоровой, он наконец-то перевёл дух, потому что теперь, если Светлые всё-таки его раскроют, он гарантированно сможет сказать им под нейросканером, что встречался с тобой лицом к лицу и разговаривал с тобой, целой и невредимой. Понимаешь?
– Светлые его не убьют, когда поймут, что он говорит правду, – поняла Таисса. – Я им нужна. Андриса возьмут в заложники, как и меня.
– А то и вовсе отпустят, если слишком уж перепугаются за твои пальчики.
Андрис Янсонс несколько секунд оценивающе смотрел на неё.
– Интересно, – раздумчиво сказал он, – смогу ли я вновь убедить Совет, что я всё ещё их двойной агент? Может быть, даже организовать штурм, чтобы заманить эту неприступную стерву Лару в ваши гостеприимные объятья?
Глаза Альбини расширились.
– Вы мой герой, – хрипло сказал он. – Официально. Чёрт подери, если вы привезёте нам эту Светлую, я буду вам должен по гроб жизни.
Таисса мрачно на него покосилась. Если Андрис это сделает, если остатки варианта «ноль» поймают Лару, у остального мира не останется шансов разработать противоядие. Оставалось лишь надеяться, что Александр не даст себя одурачить.
Потому что теперь, когда Елена была мертва…
– Вы убили Елену, – произнесла Таисса. – Почему её? Она всё равно стала бы человеком, и она была далеко не самой яростной противницей варианта «ноль». Почему? Устрашение?
Андрис Янсонс самодовольно улыбнулся.
– Устрашение – наивная и детская глупость, – произнёс он не без толики напыщенности. – Елена была ядром, держащим Совет вместе. Не идеалисткой, как Дир. Не отошедшим от дел ветераном, как Ник. Не Эдгаром с его желчностью и уж точно не Александром, которого втихую ненавидели все, кроме самой Елены.