Ассасинке нечего на это сказать.
Хотя…
- А не проще ли просто брать слепых?
Мужчина отрицательно качает головой. А затем нежно убирает мокрую прядь, прилипшую к ее лицу, за ухо. Он нежно проводит по щекам ассасинки обеими руками и поправляет ей прическу, вытирает слезы. Черт! Она все-таки прослезилась!
- Тот, кто был слеп, будет слеп во всем, но тот, кто будет ослеплен ради великой цели, прозреет!
И он снимает верхнюю карту с колоды.
Десятка.
Как та, что была у Эльзы, но не с черепами.
- Десятка щитов! – одобрительно кивает наемник. – У тебя шансы выше, чем были у Ее высочества!
И ассасинка видит, как сжимаются пальцы наемника на рукояти серповидного кинжала. Словно диск луны. Тонкой луны, практически исчезнувшей, или, напротив, только что появившейся.
Эльфийка берет часть колоды и отбрасывает ее в сторону. Берет карту из центра.
На мгновение ей кажется, что там тоже десятка. Черепа, но десятка.
…но их всего девять.
Девять…
…на одно меньше.
- Эх, - тихо произносит наемник, - не повезло. Но победа была так близка…
И Ассасинка закрывает глаза.
А затем чувствует острую жалящую боль от соприкосновения острого клинка со своей шеей.
Солнечный луч, пробившийся сквозь деревянные ставни, очень медленно скользил по ее телу, касаясь оголенных участков, неприкрытых простыней, словно ласковый, нежный любовник. Он поднимался до тех самых пор, пока не коснулся ее век.
Именно тогда она и проснулась.
Блаженно потянувшись, открыла глаза - сына в комнате не оказалось. Прячется под кроватью, или еще где?..
Чтобы понять на сто процентов, так ли это, брюнетка принюхалась. Осознав, что мальчика в комнате нет с вероятностью в сто процентов, она медленно села на кровати, вальяжно потянулась, и лишь затем встала, направилась в ванную.
Давненько уже она не спала на кровати с такими мягкими перинами. Все чаще и чаще ее постелью становилась земля, покрытая разве что листьями, да травой.
- О боже, - шепчет она, едва только отворив дверь в уборную и видя перед своими глазами до ужаса знакомые унитаз и душевую кабинку, правда, весьма примитивные, но всё же! Ее лицо расплывается в широченной улыбке, а на глаза наворачиваются слезные пленки. - Какой же ты молодец, Маркус...
***
Она вышла из трактира и, слегка принюхиваясь, пошла по следу сына. Впервые за долгое время она чувствовала чистоту, и даже некую легкость.
Нет, конечно же, она купалась вместе с сыном в каждом встречном водоеме - будь то озеро, или речка, но все же вот так - под душем... под теплыми струями воды... используя нечто похожее на шампунь и мыло, пусть и весьма отдаленно их напоминающие...