– Жаль, что вашу душу под кителем не видно, – крикнул кто-то с
последнего ряда.
Словно замполит со стажем, я сурово так пресекла нарушение
дисциплины фразой:
– Отставить разговорчики!
В какой-то момент взгляд зацепился за книгу на столе, и тема для
обсуждения появилась сама собой.
– На повестке дня сегодня – Хемингуэй.
– Хемин… чего? – переспросил сержант.
– Эрнест Хемингуэй. Это известный американский писатель, а ты –
село непросвещённое, – вместо меня ответил Топалов.
Я искренне удивилась, поскольку парень всем своим видом показывал, что не намерен участвовать в происходящем. Пролистнув вступительное
слово, я принялась читать произведение вслух. Высокоинтеллектуальной беседы о силе человека, о борьбе со своей
природой, об одиночестве и прочих философских категориях не
получилось. Как малым детям пришлось разжёвывать элементарное, но я
всё равно была рада, ведь кто-то меня слушал.
Когда наше время истекло, я отпустила почти всех к Арсентьеву.
– А вас, Топалов, я попрошу остаться!
Никита бросил на меня вопросительный взгляд, прежде, чем оставить
нас с его другом наедине.
– Отчитывать будешь?
– Нет. Присаживайтесь.
– Я постою.
Ранее я говорила, что искать подход к коллективу сложно, но начать
разговор с человеком о его проблеме, когда он об этом не просит – гораздо
сложнее.
– Давно это случилось? – осторожно спросила я.
– Что?
– Раздражительность ваша, пессимистичность…
– Буквально с твоим приездом совпало.
– Значит, недавно.
Дима посмотрел на меня, как на ненормальную, но я списала на его
состояние.
– Вы главное не зацикливайтесь на этом. Это не ваша вина, что так
получилось.
– Конечно, не моя. Спасибо, блин, генштабу, что непутёвых таких
набирает.
В тот момент я даже и не подозревала, что мы на разных полюсах: я
веду речь о контузии, а он – обо мне. Подумала, что Топалов винит кого-
то конкретного.
– А успокоительные вам давно прописывали?
– А надо? Думаешь, ты меня так доведёшь? Тогда и себе возьми, чтобы
меньше активности было.
– Мне то зачем? Это ж вы контуженный.
– Контуженный? Ах, вот оно что! Оскорбилась, значит, словами, что
женщине в армии не место, и вон как запела. Ну, персик, погоди!
Топалов вышел, громко хлопнув дверью.
– Помогла, называется.
В состоянии грустного морского котика я поплелась на обед. Стоило
переступить порог столовой, как Зоя сразу же улыбнулась и помахала. Я
взяла на раздаче тарелку борща и села ковыряться в нём за дальний столик
у окна.
– И чего я вообще сегодня полезла к этому Топалову? Только
настроение себе испортила.
– Привет. Ты чего такая кислая? Не пошёл первый день?
Зоя сделала вид, что протёрла мой стол, затем присела рядом.