Нет, пожалуйста, только не сейчас!
Пришлось отойти немного от поляны, чтобы не привлекать излишнего внимания Карлоса и Берты. Они как раз о чем-то увлеченно спорили, и я молилась всем известным богам, чтобы моя быстрая и постыдная встреча с ближайшими зарослями осталась незамеченной.
Я - лист на ветру. Я буду неслышно парить от одного укрытия до другого.
Когда я, наконец, вывалилась из-за куста в траву, тяжело дыша и утирая рот дрожащей рукой, Берта уже не сдерживалась и ее голос разносился далеко вокруг:
- Нам нужен план!
- Я и пытаюсь его предложить! - Карлос тоже не стеснялся. Сейчас все звери в округе обязаны были замереть и прислушаться к спору. Где-то инопланетные бобры пошли жарить попкорн. - Мы должны немного вернуться на север, проверить побережье. Это всего в двух часах пути.
- И что ты хочешь там найти, м? - Берта ярилась по-настоящему, и я уже следила за перепалкой всерьез, пытаясь понять, что происходит. Батончик в руке медленно превращался в подтаявший пластилин, и я торопливо запихнула его в рот, хоть желудок взмолился о пощаде и уже ныл в преддверии близкой изжоги. - Идти на побережье -бессмысленно. Мы должны остаться здесь и ждать.
- Чего?
- Восстановления связи? Да откуда мне знать?! Может быть, все враз сорвались с места и свалили вон!
Мужчина резко отмахнулся, как от надоедливого насекомого.
- Да ты оглянись вокруг! Тут никогда ничего не было, тут никогда не стоял лагерь. Травка вон зеленая, курчавится. Куда бы мы ни пришли, а это совсем не тот сектор, который мы покинули.
- Это бред какой-то! Ты хочешь сказать, что мы запутались в трех коридорах?
Карлос опустил голову и прикрыл глаза. Его напряжение было физически ощутимо. Оно растворялось в воздухе приторной густой патокой, и я нервничала все больше, потому что впервые видела мужчину именно таким. Растерянным, удивленным и сомневающимся.
Батончик растекся во рту вязкой гущей, и я с трудом протолкнула ее в горло. Поднялась на ноги, чтобы подойти поближе и высказать свое предположение - высказать хоть что-нибудь, чтобы сбавить общее напряжение, - но тут что-то внутри меня хрустнуло и надломилось, как палочка леденца.
Кто-то назвал бы это дурным предчувствием.
Интуицией.
И сейчас это чувство во мне било тревогу, молотило во всевозможные барабаны и орало во всю глотку, требуя поднять голову и осмотреться по сторонам.
Небо надо мной окрасилось тягучим золотом, закрутилось где-то вдалеке, над городом, превратившись в одну колоссальную воронку. Вибрирующую, натянувшуюся поверхность рассекли белоснежные зигзаги молний, но я не слышала грома.