Мария Олеговна была соседкой ее родителей столько, сколько Соня себя помнила. Три года назад она тоже потеряла мужа. И теперь женщины друг друга очень поддерживали. Так что теперь Соня успокоилась.
— Посему его зовут Ялослав? Это зе мое имя! — вот, что первым после всего своего сегодняшнего молчания, решила выяснить Яся.
Наверно, данное несоответствие и непонимание настолько малышке допекло, что интерес выплеснулся посреди дороги назад. Причем сказано это было с такой детской непосредственностью и растерянностью, таким искренним непониманием, что Соня рассмеялась. И даже Крапивин широко улыбнулся, не выказав ни единой чертой недовольства. Глянул лишь мимолетно на Ярославу через зеркало заднего вида.
Видимо, Яся наконец-то адаптировалась к новой обстановке.
— Так бывает, маленькая моя, — повернувшись к дочери, пристегнутой в своем детском кресле сзади и продолжающей обнимать кота, что казалось Соне хорошим знаком, попыталась объяснить. — У очень многих имен есть пары для мальчиков и для девочек. Ну и часто бывает так, что одно имя у нескольких людей сразу. От этого оно не перестает твоим быть… Но и еще чьим-то тоже, — как сумела, выразила.
Хотя дочка смотрела на нее при этом с таким недоверием и сомнением, что данная миссия не показалась Соне выполненной успешно. Да и Крапивин как-то уж очень смешливо глянул в ее сторону, словно скепсис ребенка разделял. Нет, не зря у этих двоих все же одинаковые имена! Ох, не зря! Сложился тандем на ее голову…
— Есть лучше объяснения и аргументы? — тихо и немного обиженно поинтересовалась она у Ярика, как бы предлагая объяснить иначе.
Но тот только головой покачал, продолжая при этом чему-то улыбаться. Вот ей интересно было — чему именно?! Но при дочери решила не выяснять.
Сделала вид, что целиком видом за окном увлечена… а через минуты три самой почему-то весело стало, без всякой причины.
Это было очень странно — стоять под дверью женщины в восемь утра в воскресенье. Нет, не само местонахождение, а то, что Ярослав дождаться не мог, когда наступит хоть сколь приличное время, когда он может Софи написать… Вероятно, он имел право писать ей и ночью, как и она ему, их отношения уже позволяли подобную степень близости. И все же Ярослав имел немалые сомнения, что следует нарушать ее сон…
Это была первая ночь после начала их отношений, если так можно сказать, которую они провели порознь. И Крапивин должен был признать, что ему не понравилось. Казалось бы, неплохая возможность переключиться и друг от друга передохнуть, оба взрослые люди со своими привычками и сложившимися жизненными устоями. Точно есть то, что не совпадает и требует дистанции.