«Ну, город от меня не уйдет, — решила Катерина Вячеславовна. — Да и скотину управлять некому. Мужику не суметь, а Саня ведь, поди-ко, не возьмется, тоже немолода. Потерплю еще, что будет...»
В городскую больницу она приехала уже спустя месяц. Ее два дня обследовали, а на третий сказали, что решили делать операцию. Катерина Вячеславовна испугались и стала отказываться, но ей сказали, что если она уедет так, то глаз все равно в деревне житья не даст, и она сдалась, поразмыслив: «Уж все равно. Лучше зараз. А то что: приедешь, да, может, опять на той же ноге придется в город ехать».
Выписывая, ей говорили, чтоб тяжело не поднимала, не велели много читать, советовали больше отдыхать и лучше питаться. Она согласно кивала перевязанной головой и только повторяла:
— Ладно, ладно, понимаю. Ладно.
Через год оперированный глаз у нее совсем закрылся, да и на второй, видимо, повлияло. Белый свет затуманился. Бывало, начнет читать письмо от сына Леонида из армии, а глаз вдруг и заслезится, приходится откладывать письмо до завтра.
— Совсем виденья не стало, — жаловалась она старику, но тот откликался мало, потому что сам как-то разом сдал и теперь редко поднимался с кровати из-за шкапа.
— Худо тебе будет без меня жить в городу, — однажды сказал он, — не то что здесь: тут, куда ни пойдешь, машина не замнет и милиционер не обсвищет. А там слепой-то худо. Но ты не надсажайся. Корову... да и дом продай. Больше он, видно, робятам не понадобится... За меня тебе пенсию дадут инвалидскую, военную, а с деньгами и деткам полюбее будешь. Может, и не прогонят. Одной тебе здесь все равно не прожить, поезжай в город. Да помене там докторам-то в рот гляди. Они горазды только резать да потрошить. А разве от резаного лучше будет... Уж что изрезано, так и есть изрезано. Отпазгнуть-то не мудрость. А ты вот живое взамен поставь. Где там... Они вон хвалятся, что зубы научились заменять. А что этими зубами ужуешь? Манную кашу, будле. А у тебя — глаз. Потеряешь последний — нового не жди, никто не припасет.
Катерина Вячеславовна уже много лет после смерти мужа жила в городе, но почти до слова помнила этот его наказ. Сначала она жила у старшего сына Николая. С невесткой у них было согласно, поэтому жилось легко, хотя по профилю своей работы хозяин частенько выпивал. Он был бригадиром у плотников. И как-то под осень, сдав новые хоромы, он перебрал, уснул на сырой земле, недолго полежал в больнице и помер.
Теперь Катерина Вячеславовна жила у второго сына, Леонида, который после армии отстроился, обзавелся кой-каким хозяйством и привел в новые хоромы молодушку. Катерина Вячеславовна раньше ее не видывала, только слыхала, что работает она бухгалтершей в автоконторе, где работал шофером и ее сын. Переживала она, что сын не познакомил ее со своей ухажеркой, не спросил совета, да и сам недолго приглядывался к будущей жене. Поэтому Катерина Вячеславовна жаловалась рядовой старушонке, тоже приехавшей из деревни жить к сыну: