— Ну что ты с ним носишься, мать, как курица с яйцом, — сердился Саня. — Вон уже какой лоб вымахал. На нем пахать можно, а ты все как с ребенком. В армию ведь скоро пойдет...
— Тем более не грех побаловать! Да и тебе не худо бы пожалеть его лишний раз. Он ведь твой младший брат. Парень всю жизнь недомогал, учеба трудно давалась — не то что тебе.
— Что ж ты обо мне так никогда не пеклась?
— Ты первый и старший, а он последний. Может, по молодости меньше за тобой смотрела. А потом ты всегда был очень самостоятельным, и я за тебя не тревожилась. А о нем все время сердце болит.
Последние годы мать жила вдвоем с Левкой. У них была неплохая квартира. Мать получала хорошую пенсию да и прирабатывала на соседнем хлебокомбинате; Санька учился в институте и жил в общежитии. Все шло хорошо. Чего еще желать матери? Разве только чтоб Саня почаще давал знать о себе.
Но Саня не любил писать письма. Кто знает, как скоро он ответил и на этот раз, если бы неожиданно не получил телеграмму от Левки: «Срочно приезжай. Мать положили больницу».
Саня, не повидавшись даже с Люськой Егоровой, отправился на вокзал и с первым проходящим поездом выехал.
«Господи! Что же такое случилось?» — думал он.
У матери частенько болело сердце, печень. Она пила какие-то таблетки, день-два отлеживалась в постели, и все сходило с рук. А тут?.. Если бы обычный приступ, Левка не подал бы такой телеграммы.
Прямо с вокзала Саня побежал в больницу. Его пропустили сразу, хотя был неприемный день, и эго насторожило и напугало.
Он вошел в палату и растерялся от многолюдства.
Койки стояли вплотную, на них лежали, сидели, вязали, читали и просто разговаривали — и все женщины С появлением незнакомого человека они смолкли.
— Я тут, Саша, — из дальнего угла улыбнулось материнское лицо.
Он подошел и содрогнулся от ее беспомощности и худобы.
— Испугался меня?
— Нет, нет! Ты выглядишь неплохо.
Оп хотел погладить ее по голове, но побоялся, что и это прикосновение будет для нее болезненным, и отвел руку.
— Что с тобой?
— Фиброма, Саша, — горько сказала мать. — Нашли опухоль.
— Опухоль? — растерялся Саня.
— Не пугайся, — успокоила мать. — Пока, говорят, доброкачественная. Хорошо, что вовремя спохватилась, хвалят. А как тут не схватиться, если кровь ручьем хлестала.
— И много ты потеряла крови? — еще чего-то не понимая, переспросил Саня. — Хотя и так видно... — сказал он, разглядывая ее бледный лоб, ввалившиеся щеки, темные круги вокруг глаз. — Как же лечить тебя будут?
— Предложили операцию.
— Ты согласилась?
— Другого выхода нет. Да я и не боюсь. Меня только заботит...