Потоптавшись около побеленной печки, Миша подошел к учителю физики, Сергею Николаевичу Фомину.
Тот по обыкновению сидел на диване, облокотившись на валик и откинув голову, с закрытыми глазами.
Миша познакомился с ним недавно: старик болел и только с неделю как приступил к работе. Возраст у него был почтенный, давно пенсионный, но Сергей Николаевич продолжал работать. Он не привык сидеть дома, хотя жена и уговаривала его бросить школу.
Миша очень был похож на одного из многочисленных внуков Сергея Николаевича, и, наверное, поэтому старик относился к нему особенно дружелюбно.
Стоило Мише приблизиться, как физик сразу открыл глаза.
— Сергей Николаевич, все хочу узнать у вас: как мой брат в физике... кумекает?
— Да пока нечего особенно и кумекать-то, — засмеялся старик.
— Понимаете, в детстве он любил возиться с карманным фонариком и батарейками. Все их на язык перепробует: щиплет или не щиплет. Однажды отец чинил приемник и в сети оставил включенные провода. Игорь и там решил попробовать, щиплет или нет. Взял один провод на язык — не щиплет, взял другой — тоже, потом взял оба вместе, тут ему и щипнуло! С тех пор он боится даже отключенных проводов.
Сергей Николаевич посмеялся от души.
— Да, любопытный парнишка. Но здесь он от страха перед электричеством отдохнет. У нас хоть его и провели, но дают не часто.
— Вы с ним построже будьте, Сергей Николаевич, поблажки не давайте. Стоит ему почувствовать слабину – пиши пропало. Я его сюда и привез специально, чтоб гайки подкрутить. А то мать у нас добрая, слабохарактерная, совсем распустила парня. Ну а у меня своя система воспитания...
— Ну-ко, ну-ко поделись своим опытом!
Но в это время в дверь постучали, и вошел мужчина средних лет с крупными чертами лица, в сапогах, пустой правый рукав засунут в карман, и Миша понял — это и есть председатель их колхоза.
Педсовет, конечно, назначили некстати. И неспроста Миша с Колей томились и всем своим видом выражали нетерпение — их же девушки ждали. А директор, как назло, распространялся о том, что надо повышать успеваемость, что ставить двойки — значит признаваться в собственном бессилии и неспособности к педагогике. Все молчали, и выходило так, что соглашались с ним. Наконец он остановился, пожевал губами и задумчиво сказал:
— А сейчас я передаю слово председателю колхоза Матвею Сергеевичу Квасникову.
Председатель терпеливо и уважительно слушал длинное директорское вступление, но, видимо, тоже устал от него и поэтому глубоко вздохнул, когда ему дали слово.
Он сидел за столом, подперев щеку жилистой рукой, и, когда поднялся, измявшаяся щека долго не отходила. Видно было, что старел председатель, хоть и держал прямо спину. Голос у него был глухой, но сильный.