...Из школы они вышли расстроенные. Коля Силкин чувствовал, что Миша переживает за него, а может, даже и боится. Чтобы успокоить друга, Коля сказал:
— Ничего, если директор не дурак, то поймет все правильно, а если дурак — быть войне... Ну, что ты так смотришь? Да, войне! Неужели мы позволим ему делать все, что он захочет? Я вижу, ты все еще его никак не раскусишь. — Немного помолчав, он добавил: — Ладно, думай лучше, что нас дома ждет...
А дома их ждали Марфа Никандровна с Игорем. Они сидели за столом около потухшего самовара и играли в карты. Марфа Никандровна охала:
— Ой, ой, на твои шестерки два козыря издержала.
Игорь торжествовал и хлестко шлепал картами по столешнице:
— Вот тебе еще!
Марфа Никандровна покрыла.
— А вот эту?
Марфа Никандровна опять покрыла.
— Ну а эту...
— А у меня уж больше ничего нету. — Старуха показала пустые ладошки.
Игорь удивленно хлопал глазами, не понимая, как он остался в дураках с двумя козырями. А Марфа Никандровна припевала:
— Заиграла, гляди-ко, подобралась под тебя. Тороплив ты больно, парень. А еще собираешься на дохтура учиться. Такой торопилко-то вместо ноги кому-нибудь голову отпилит. Нет, нельзя тебе в дохтура...
Коля и Миша разделись у порога, повесили пальто на вешалки, сделанные Марфой Никандровной из катушек.
Коля Силкин прошел, не торопясь, за перегородку на кухню и позвал хозяйку.
Как только она пришла, он зашептал, что они с Мишей пригласили двух девушек в гости и надо бы закусочки приготовить да самоварчик поставить.
— Это больничные-то работники, что ли? — спросила Марфа Никандровна.
— Ну...
— Ой, вы, робята... Да разве наши девки сами к парням в гости пойдут? Садитесь да ешьте. Не ждите зря! Они уж забегали ко мне, пока вас-то не было; чаю попили, похохотали, расписанья ваши на стенках поразглядывали — и айда к себе домой. Вот Ваня Храбрый, дак тот за вами приходил, велел сдобляться в баню. Этот не упустит своего. Уже унюхал.
Ребята нехотя сели за стол. Силкин взглянул на друга и усмехнулся.
— Уже раскис! Эх ты!.. Лопай давай, да пойдем попаримся.
...Ваня встретил их шумно:
— А я уж заждался... Проходите, мужички, я готовлю венички. — Он сидел на лавке, перебирал и перевязывал три веника.
— Весело ты живешь, Ваня, со стихами, — сказал Коля, разглядывая нарядный плакат на стене. — Прямо завидно. И все у тебя на месте.
— А пока все ладно. Работа нравится, ничего из рук не валится: ни рюмка, ни стакан.
Коля хохотнул:
— А что, частенько... приходится?
— Забутыливать-то? Да на неделе один выходной. На двухдневный все никак не могу перейти.