— Кто же вам это даст? — вскипел Силкин. — Да сразу! Тут надо самому шевелиться, кого-то просить, а кого-то и за глотку брать.
— Выраженьица у вас, — поморщился Николай Степанович.
— Дело не в выражениях, а в сути, — резко сказал Силкин. — Действовать надо! Болеть за дело, которое нам поручено. Я так понимаю.
— И мы так понимаем, — невинно сказал директор.
— А раз понимаете, надо засучивать рукава, добывать оборудование, готовить специалистов...
— Ну-ну-ну, — замахал руками директор. — Вы развернули такой план, который не каждой городской школе под силу. Мы пока постараемся обойтись без посторонней помощи, собственными средствами.
— Какими?
— Обычными. Женщины будут учить девочек шить, вязать, вышивать. Для этого не надо отдельного помещения. Иголка, нитка и кусок материи у каждого найдется. А ребятам — пилу в руки, молоток, рубанок. Лесу вокруг хватает, пусть строгают да пилят. Глядишь, заодно и дровишек для школы заготовят.
— Вот это и есть, Николай Степанович, опошление идеи, — мрачно сказал Силкин.
— Как?
— А вот так. Вы все понимаете, только работать не хотите.
Директор передернулся, поджал губы и уставился иа Силкина.
— Вы не забывайтесь, Николай Иванович.
— Я не забываюсь. Грустно, что педагогические принципы в нашей школе подзабылись. — Силкин осмотрел собравшихся, встретился с одобрительным взглядом Василия Егоровича Карачева и продолжал: — Вы простите меня, товарищи, если я кого-то невзначай задену, но за время пребывания здесь я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь упомянул Макаренко или Коменского, Пирогова или Песталоцци. Ни одного портрета на всю школу не додумались приобрести. Не слышал я, чтобы кто-то поделился впечатлением от прочитанного романа или повести, не говоря уж о стихах, чтобы кто-то говорил о музыке или живописи. Я понимаю, у нас нет концертных залов или художественных выставок, но весь день играет радио, есть своя, пусть и маленькая, библиотека, где пылятся альбомы с репродукциями великих мастеров.
Анатолий Леонидович Липатов боязливо посматривал на директора и, видя его нескрываемое недовольство, решил одернуть Силкина:
— Что вы хотите всем этим сказать?
— Ах вам опять непонятно, Анатолий Леонидович? — обернулся к нему Коля. — Я хочу этим сказать, что педагог обязан быть культурным человеком.
— Правильно сказано, — поддержал Силкина физик Сергей Николаевич.
— И ответственным человеком, — продолжал Силкин. — Потому что нам доверены дети, которых мы должны воспитать, развить, вырастить.
— Мы это и делаем, — встрепенулась Василиса Петровна.
— Плохо делаем, — резко осадил ее Коля. — Надо лучше. Мы сначала занимаемся собственным домом, личным хозяйством, своими ребятишками, а потом уже учебными планами.