— Блядь!
Накатывает такой псих, что требуется минута, чтобы прийти в себя. Стою, сжимая кулаки, дышу нервно, и ощущаю, как хочется кому-нибудь втащить. Броситься в драку, разбить челюсть, выплеснуть этот чертов адреналин, что клокочет сейчас в моих венах. Заглядываю в бар, но алкоголь не лезет в горло. Наверное, лучше бы напиться, но я не имею права терять контроль. Завтра с утра башка должна быть пустой и не гудеть от выпивки.
Смотрю на часы — через три часа уже нужно выезжать в офис, а я до сих пор даже не прилег, лишь недавно уйдя с работы. И надо же оказаться последней, кто заглянул ко мне, именно Влади, будто бы все вокруг решило добить меня, подсовывая эту потаскушку.
Раньше, когда Саша таскалась везде за мужем, я видел ее не больше пары минут, — по вечерам она забирала Кирилла после работы. У того была привычка отпускать водителя, чтобы домой уезжать вместе с женой.
«Женой», — повторяю, усмехаясь. Если Кирилл был женат на Влади, то она точно выходила замуж за бабки. Когда ее родители остались у разбитого корыта, едва не вылетев из университета, только Саша помогла отцу сохранить квартиру и подкидывала деньги — им и своей беспутной старшей сестре.
Злюсь на себя, что вообще думаю об этой бабе, но размышлять о трагедии в «Палладиуме» уже невозможно.
Сегодня каждый из нашей компании, кто хоть немного знаком с положением дел, приходит к выводу, что диверсию — а в этом не остается сомнений — спланировал Скворцов. Родной брат жены мэра, владелец крупной строительной фирмы, выигравшей тендеры на строительство новых детски садов. Я знаю, что почти все негативные статьи, выходящие в сетевых газетах, проплачивает скворцовская контора, и что реклама «Палладиума» серьезно подкосила продажи на его объектах. А долевое строительство — это здесь и сейчас, и если перекрыть поток инвестирования, то строить дом будет не начто. Изначального капитала у Скворцова — минимум, снизятся продажи, и встанет стройка. А это возмущенные дольщики и все вытекающие от их гнева проблемы.
Уже человек семь его рабочих просились к нам, и я прекрасно понимаю, почему. Каждый ищет место, где платят больше и уважают, а не относятся как к быдлу или гастарбайтеру без прописки.
Одним из таких «перебежчиков» оказался Петров, — тот самый строитель, на кого рухнули лестничные марши. Я тру виски, пытаясь в который раз оценить масштаб бедствия.
Доверие со стороны клиентов они нам подорвали — это факт. Брони слетают, словно люди только и ждали подходящего момента, а у нас на носу старт трех новых проектов. «От создателей рухнувшего «Палладия», — комментирую свои мысли вслух, прохаживаясь нервно по квартире. Принять какое-нибудь простое решение быстро не получается, и как всегда в таких случаях, это бесит больше всего.