Он вошел стремительным шагом и поклонился нам с мисс Ньютон. Взгляд мужчины скользнул по мне и переместился на модистку. На ней он задержался непозволительно долго. Сэр Генри рассматривал мисс Ньютон, а эта особа просто стояла и улыбалась, словно ожидала именно подобного эффекта от собственной внешности. Что-то внутри меня возмутилось подобному поведению опекуна и модистки, но я загнала это чувство подальше и прокашлялась, привлекая к себе внимание.
— Милорд! — словно опомнившись, Оливия присела в реверансе, а затем снова посмотрела на Финча с лукавой улыбкой. Мне она так не улыбалась, это точно.
— Что привело вас сюда, милорд? — я выдавила из себя несколько слов, чувствуя, как злость набирает обороты. С чего бы это? А затем добавила, опомнившись: — Позвольте представить, это мисс Оливия Ньютон.
— Я знаю, кто она, — сухо и невежливо перебил меня опекун.
Я хотела было возмутиться, но решила промолчать. Скандалить в присутствие модистки совершенно точно не собиралась, но при случае выскажу свое неодобрение лорду, когда останется наедине.
— Мы с сэром Генри знакомы, — Оливия кокетливо улыбнулась.
«Неужели еще одна любовница?» — подумала я, но вслух спросила: — Так зачем вы пришли, милорд?
— Хочу немного поучаствовать в выборе бального платья, — произнес он и шагнул к дивану с твердым намерением расположиться на нем.
— А что, если я категорически против? — не выдержала я.
— Вы потерпите, леди Элиза, — сказал сэр Генри. — К тому же я пробуду здесь не так долго, чтобы успеть вам надоесть.
Оливия Ньютон не скрывала улыбки. Кажется, ее веселило происходящее.
— Леди Элизабет, — она обратилась ко мне, весело сверкая глазами, — позвольте, я сделаю необходимые мне замеры, а после приступим к выбору ткани, фасона и цвета.
— Насчет цвета для бального платья, я бы хотел попросить, чтобы это был изумрудный, — вмешался сэр Генри. — Под цвет глаз моей подопечной и обязательно в сочетании с белым.
Модистка покосилась на Финча.
— Прекрасный выбор, — проговорила она, — я и сама хотела предложить именно эти цвета, — и снова улыбнулась моему опекуну многообещающей улыбкой, которая отчего-то вызывала во мне раздражение.
Как странно, ведь при первом знакомстве мне Оливия даже понравилась, а теперь она меня злила своим кокетством. Вероятно, дело не в ней, а в лорде-опекуне и его неприкрытом интересе к этой женщине.
— А что, если я против? — спросила холодно.
— Вы вряд ли будете против, — заметил опекун, — особенно после того, как вчера надевали платье изумрудного цвета. Вы ведь видели себя в нем в зеркале и понимаете, что это ваш цвет, — резонно закончил он.