Когда папа вымыл руки и сел за стол, я развернула перед ним бумажку.
— Пап, посмотри, что есть!
— Хм, кварцевый песочек! Где это ты достала зимой?
— А что такое «кварцевый»? Драгоценный?
— Да нет, не драгоценный, но нужный. Из него стекло делают.
— Пап! А вот смотри, видишь, тут блестит сбоку? Это что? Это не золото?
— Да нет, дочка, не золото! Кварцевые зерна и блестят… Да взяла-то еде?
— На ключе, — говорю со вздохом. — А чтоб стекло сделать, его надо много?
— Много! Песок плавят в больших печах. Надо, чтоб печи работали непрерывно, не остывая. Песком надо их кормить без передышки, чтоб все время кипело.
— Наверное, у нас не хватит, — сказала я с печалью. — Его, знаешь, там, в ключе, чуть посыпано. Я по крупинке собирала. Может, в горе есть… Вот если бы золото…
— А что это ты, золотоискателем себя почувствовала?
Ну, вот оно, начинается! И я отвечаю, как только могу, независимо:
— Просто захотела узнать, что за песок. А ты уж сразу смеяться. — Тормошу я его голову. Папа похлопывает меня по рукам.
— Ну, беги, беги — нам с мамой торопиться надо. — Мы сейчас быстренько перекусим.
— Дашутка! — уже из-за стола говорит мама. — К тебе сейчас Асю приведут. Имановы (это Асины родители) тоже будут на собрании, она у нас посидит. Поиграйте с ней. Но только тихо, когда Толя заснет.
Ася придет — вот удача! Я думала, что мы с бабусей опять весь вечер одни будем. А тут Ася! Я потому так радуюсь, что играть вечером, да еще поздним, не то что днем!
Толя уже уснул, когда привели Асю. У меня все готово. Я отодвинула от печки стулья, где недавно сидела, и бросила полушубок прямо на пол. А стулья поставила с боков и набросила сверху все тот же мамин халат. Получился очень уютный дом. Таинственный, потому что комната по-прежнему освещалась лишь светлым потолком. В столовой у лампы читала бабуся.
Ася даже рот открыла, увидев такой прекрасный дом. Она уселась рядом со мной и, с надеждой глядя мне в лицо, спросила шепотом: «Как иглать будем?» Асе скоро будет семь лет, но букву «р» она не выговаривает. У Аси очень серьезный вид, и редко улыбается ее круглощекое, румяное лицо, а темно-серые глаза даже какие-то грустные.
Ася ловит каждое мое слово и очень любит играть со мной. У нас с ней не кончается длинная игра, и главная игрушка в ней ее четырехлетний брат Алик. Мы с ним разыгрываем разные истории. Но сегодня Алика нет.
— Нет, Ась, — сказала я. — Сегодня играть нельзя: Толька спит. Я расскажу тебе сказку.
Сказкой я хотела испытать Асю. Была у меня такая одна сказка. Очень страшная. Правда, не все ей поддавались. Вот на Шуру Омелину она не действовала. Наверное, потому, что Шура сразу понимала: что бывает, а чего не бывает.