Ретироваться обратно наверх или сесть напротив? Струсить или нет?
В конце концов, нам не обязательно общаться.
Коля, заметив меня, наушники вынул и планшет отложил в сторону. Я улыбнулась вежливо, чувствуя, что к вечеру от искусственных улыбок челюсть сводить начнет. Включила кофейный аппарат, достала молоко и чуть не подпрыгнула, когда обернувшись, обнаружила мужчину в метре от меня:
— Блин!
— Не хотел напугать, — директор примирительно поднял руки вверх, — можно и мне кофе?
Он офигел? Я что, секретарь? На языке крутился ответ, который ему точно не понравится, но вместо это я вполне вежливо протянула ему молоко:
— Можно. Капсула в верхнем ящике, — и отошла от аппарата, освобождая пространство.
— А ты с характером.
Я пожала плечами, не зная, что на это ответить. Меньше всего мне хотелось демонстрировать собственную невоспитанность, но иначе не выходило. Главное, не хамить, субординация же, мать ее.
Мы молчали, слушая, как щелкает и бурлит кофемашина. Аппарат пропикал и я забрала свою чашку, проходя так близко от Коли, что смогла почувствовать запах его одеколона — свежий, цитрусовый, на удивление нераздражающий.
Спустя пару минут и он сел за обеденный стол, разместившись напротив. Молча протянул мне упаковку с шоколадкой, будто понял, что я не люблю лишних разговоров.
— Спасибо, — поблагодарила, отламывая дольку. Шоколад чуть подтаял и пачкал пальцы, которые я по-детски облизала. Машинально, даже не задумываясь о чистоте собственных рук и том, как это выглядит.
А вот Коля на мой жест внимание обратил. Я успела поймать его взгляд, слишком красноречивый, мужской и замерла.
Так, мы с ним соперники, и в этом деле нет места… заигрываниям! Я не так себе представляла нашу борьбу.
Но в следующее мгновение пришла другая мысль, более умная: а кто сказал, что женским оружием нельзя пользоваться? И почему я не рассматривала этот вариант раньше?
И на этот раз я улыбнулась Коле уже по-настоящему.
С новым директором мы до конца дня больше не пересекались.
Его отсутствие пошло на пользу: я, наконец, смогла спокойно доделать все свои дела и даже уйти домой вовремя.
Дневная жара к вечеру стала слабее, но было по-прежнему душно, как перед грозой. Понедельник отнял все силы, и сорок минут по пробкам я ехала с пустой головой, слушая радио и не думая ни о чем. Приоткрыла окно, высунув руку, и мечтала быстрее оказаться дома и залечь спать.
На этаже привычно не горела лампочка. Кажется, кто-то из соседей завел себе добрую привычку выкручивать ее раз в пару дней, оставляя угол возле моей двери утопать в темноте.