Я был в первой смене гребцов, и мы быстро приспособились попадать в ритм, который задавал нам капитан Рор. Но уже через каких-то пару часов начались первые проблемы.
Весла создавали резонанс с течением, от чего судно постоянно дергало, и это ощущение почему-то на некоторых плохо сказывалось. Даже Чак, который, не моргнув глазом, пробивал ножом череп крокодила, вдруг побледнел до синевы и уронил весло. Рор среагировал мгновенно и направил на его место мужчину из второй смены. Чака рвало, он едва успел подбежать к борту. И после этого капитан уже пристальнее вглядывался в наши лица, а при малейшем подозрении на слабость тут же делал замену. Тошнота одолевала далеко не всех, и невозможно было определить, по какому принципу она выбирала своих жертв. Опытные вояки чуть ли не на колени падали от слабости, а щупленькая Хани спокойно сидела на палубе, не выказывая никаких признаков. Меня мутило, но терпимо, поэтому я остался и на вторую смену, раз уж некоторые были не в состоянии этим заниматься.
Наш берег уже расплывался в дымке расстояния, когда мы ощутили мощный удар в днище. Это то самое место, дальше которого до нас никто не проплыл. Уж конечно, у лодки не было ни малейшего шанса пережить такую атаку, если даже наше огромное судно сильно покачнулось. А от второго удара корабль накренился. Какова же тут глубина, если водятся настолько крупные монстры? После этого на палубе раздался нервный крик – это совсем молодой парнишка на корме начал метаться от ужаса. Рор тут же подошел к нему и со всего размаха треснул по лицу:
– Прекратить панику! – Парень сразу умолк. – Возьми себя в руки, Лик!
Капитан сделал это очень вовремя, потому что Лик своим страхом будто начинал заражать остальных – даже у меня на мгновение затряслись руки, но все быстро пришли в норму. Днище корабля проектировалось самым тщательным образом – даже в случае пробоины мы, скорее всего, сможем доплыть. С собой у нас есть материалы для починки на другом берегу. Конечно, от размера пробоины тоже кое-что зависит… Но лучше об этом сейчас не думать, чтобы и самому не получить оплеуху от душки-капитана.
Чтобы эмоции не плясали, я сосредоточился на других мыслях – подальше от речных колоссов и тошноты. Хани теперь собирала волосы на макушке, чтобы они не падали ей на лицо, и, наверное, сама не представляла, как нелепо это выглядит. Лао долго и почти искренне восхищался ее новой прической и не уставал повторять, что больше ни одну женщину это бы ни украсило. Я еще дома постарался выровнять ее пряди, но это мало помогло, потому что было очень непривычно – я ни разу не видел женщину с такими короткими волосами. Да и никто из нас не видел. Но почему-то она не стала напоминать мальчика с такой прической, а даже наоборот – когда глаз привыкает, то кажется, что это привлекает внимание к изгибу ее шеи, к выпирающим косточкам, даже овал лица стал немного другим. Не удивлюсь, если через каких-нибудь пять лет половина наших женщин обрежет волосы, чтобы попытаться достичь того же пронзительного эффекта.