Я помню, как однажды Бу приехал вместе со мной на встречу с клиентом в Вест-Пойнт[10]. Дело было вскоре после 11 сентября, и на въезде были выставлены дополнительные контрольно-пропускные пункты. Поскольку мы прибыли непосредственно с занятия по подготовке собак-психотерапевтов, в машине все еще лежала вся амуниция, включая гигантского надувного клоуна Бозо и игрушки на батарейках — хрюкающую свинку и писающую и лающую собаку Пипи-Макса. Когда мою машину при въезде на территорию академгородка тряхнуло на «лежачем полицейском», Пипи-Макс начал лаять. Сурового вида офицер наклонился, чтобы заглянуть в автомобиль, где его встретили истерический лай Пипи-Макса и загадочно перемещающийся по салону Бозо. Из всего этого хаоса появился и ткнулся в лицо офицеру Бу. Строгий служака расплылся в улыбке:
— А ты прикольный, парень!
При виде Бу, похоже, никто не мог сдержать улыбки.
Бу очень любил свою работу, и в особенности поездки в Блайтдейл, где ему часто удавалось помочь больным детям именно вследствие своих собственных ограниченных возможностей. Во время одного из визитов в комнату вошла девочка, пользующаяся вертикализатором. Если дети не могут самостоятельно стоять на ногах и вынуждены все время сидеть или лежать, они часто страдают недоразвитостью костей и мышц. Вертикализаторы позволяют этим детям стоять прямо, не удерживая вес собственного тела. Обычно эти устройства имеют широкое основание и снабжены колесиками, чтобы дети могли передвигаться по помещению. Собаки зачастую сильно пугаются при виде этих приспособлений. Поставьте себя на место животного, а затем представьте, что к вам бесшумно движется огромная конструкция из металла, пластика и дерева, внутри которой находится молчаливый неподвижный ребенок. Большинству собак становилось страшно. Но только не Бу, который не особенно хорошо мог все это разглядеть, а следовательно, не особенно переживал. Он слышал, как эта штука к нему приближается, и единственное, что его волновало, это безопасность передних лап. Когда вертикализатор останавливался перед ним, он тут же успокаивался.
Бу и девочка начали играть пищащим резиновым катером. Она бросала игрушку, он кидался за ней, как будто это была самая интересная в мире вещь, нюхал и немного обиженно уходил. Его разочарование тем, что это всего лишь резиновый катер, а возможно, и удивление оттого, что кто-то может полагать, будто он захочет иметь с ним дело («Она ведь сама его бросила, верно? Вот пусть сама теперь и поднимает!»), выглядело так забавно, что девочка заливалась смехом. Бу грустно и бесцельно отходил в сторону, я бежала к катеру, и вся игра повторялась сначала.