Всего тремя годами ранее специально подготовленные собаки с инструкторами потребовались Общенациональной организации помощи жертвам. Тогда, в мае 1998 года, один из старшеклассников, накануне убив родителей, открыл стрельбу в школе Терстон, в Спрингфилде, штат Орегон. Двое были убиты, еще двадцать четыре человека ранены. Синди Эхлерс (со своей собакой Бэр) и Сэнди Аррингтон (с Гартом) сделали первые шаги на этом поприще, предложив утешение и поддержку ученикам, учителям и родителям, пережившим эту трагедию. Тем не менее этот вид помощи до сих пор считался неразработанным, и нам не оставалось ничего другого, кроме как начинать его исследовать.
С каждым годом все большее число экспертов осознает, насколько эффективной может быть помощь животных людям, пытающимся справиться с эмоциональными травмами. Животные могут работать с детьми, которые готовятся дать показания на родителей в делах о насилии над ними, оказывать успокаивающее воздействие на психику готовящихся к экзаменам студентов, утешать раковых больных, проходящих химиотерапию, и выступать помощниками психотерапевтов, которые работают с пациентами, страдающими посттравматическим стрессовым расстройством. Исследования, проведенные в 2008 году, показали, что после того, как пациенты с психическими расстройствами начали общаться с собаками, 84 % из них сообщили, что их состояние улучшилось, а 66 % снизили количество употребляемых лекарств. Но в 2001 году, веря в то, что собаки могут оказать помощь родственникам жертв теракта 11 сентября и работающим на месте трагедии спасателям, мы опирались лишь на опыт таких первопроходцев как Синди Эхлерс да еще несколько других человек.
В течение ближайших дней мы договорились о сотрудничестве с организациями, занимающимися тем же, чем мы, и частными лицами, такими как Лиз Тил — мой самый первый эксперт и руководитель. Все мы знали, на что способны наши собаки в минуты чужого горя и эмоционального смятения. Мы видели, какую помощь они оказывают во время наших регулярных визитов в дома для престарелых, больницы, психиатрические клиники, детские онкологические центры и другие подобные учреждения. Мы рвались в бой, несмотря на пестроту и разнородность наших рядов, напоминающих батальон, собранный из членов вязального кружка и летчиков-истребителей.
Как только город объявил о создании Центра семейной помощи, у нас появился пункт назначения. В этом центре Красный Крест совместно с другими государственными и частными организациями намеревался оказывать поддержку семьям и близким людей, погибших в башнях-близнецах и самолетах, которые в них врезались. Это превосходное решение позволило собрать в одном месте всех тех, кто был способен помогать людям, пережившим трагедию. Родственники могли обращаться в этот центр за помощью в поиске пропавших. Если поиски оканчивались печально, что, к сожалению, происходило слишком часто, людям требовалось содействие в получении свидетельств о смерти, страховых выплат и иной социальной помощи. Помимо чисто практических услуг, все пострадавшие нуждались в эмоциональной поддержке. Кому-то не с кем было поговорить, кто-то искал людей, способных поговорить с их детьми, кому-то требовалась непрерывная помощь. Мы подозревали, что это событие может обернуться своего рода психологической черной дырой вселенского масштаба. Одновременно мы не сомневались в том, что наши собаки способны удержать многих от погружения в бездонную депрессию и помочь им адаптироваться в их изменившемся мире.