— Я не плачу за секс, — выдыхает мне в лицо, поднимается, попутно застёгивая ширинку, — но ради исключения держи.
На пол летят сотенные купюры. Евро. Приземляются рядом с моими ногами. Я смотрю на них широко распахнутыми глазами. Как на подачку.
Денег много. За минет. Наверное. Не знаю шкурных расценок. Но слишком мало для моих целей.
Мне хочется их забрать. Что уж. Смогу покрыть мелкие долги, расплатиться за коммуналку. Купить еды. Наверняка ещё на одежду мне и Ане останется. Но что-то меня останавливает.
Не могу к ним притронуться. Как бы сильно ни нуждалась, я лучше отгрызу себе руки по локоть, чем возьму эту подачку. Признав этим, что стою чуть меньше чем ничего.
Медленно встаю с колен. Красных, натёртых о ворс ковра, пока находилась в унизительной позе. Платье коротенькое, ничего не скрывает. Не обращая внимания на мужчину, я на ватных ногах пробираюсь к выходу, ощущая его взгляд на себе. Толкаю дверь и тут же окунаюсь в суматоху ночного клуба. Громкие звуки бьют по барабанным перепонкам. Резкие запахи духов отрезвляют.
Вновь натыкаюсь на зеркала. Они здесь повсюду.
Тушь подтёками осталась на щеках, помада размазана по подбородку. Выгляжу как… как дешёвая шлюха.
— Серафима, где ты была!? — резко и больно хватает меня за плечи Русик, разглядывая с ужасом.
А мне уже настолько всё равно… Безразлично.
— Отсасывала твоему брату, — слышу собственный голос и не могу поверить, что он принадлежит мне. А не чужому, постороннему человеку, которого совершенно не знаю.
Вновь этот взгляд. Он прожигает затылок, оставляя тавро на коже. Оборачиваюсь и едва не упираюсь носом в грудь старшего Сабурова.
Ненавижу. Ненавижу обоих. Младшего за то, что жизни не видел. Витает в своём мирке, где, что бы ни случилось, о нём обязательно позаботится семейка.
И старшего. Больше всего старшего. За то, что унизил меня. Растоптал. Использовал.
Так хочется причинить ему боль. Отомстить. Заставить почувствовать себя таким же жалким. Как я сейчас чувствую себя.
Русик что-то спрашивает у брата. На резких, повышенных тонах. Обижен, что его игрушку испортили.
А я смотрю в глаза Ратмира. Смотрю с обещанием. Мы ещё встретимся.
Вырываюсь из цепких пальцев, желая поскорее выбраться из этого места.
Слёзы по утраченной невинности стекают по щекам. Да, технически я девственница. Как сказал Сабуров, моя «дырка» цела. Мразь. Однако я чувствую себя грязной.
Смыла в уборной косметику. Но, сколько ни полоскала рот, всё равно на языке ощущала его вкус.
Хотелось рассыпаться на мелкие части прямо там и остаться валяться на полу. Но права жалеть себя я ещё не заслужила. Не заработала.