Наконец появляется Ратмир. В деловом костюме, словно в офисе провёл целый день. Он сидит на его мощной фигуре ладно. Выглядит так, точно сошёл со страниц мужского журнала о моде и стиле. Только пара расстёгнутых верхних пуговиц выдают некую расслабленность. Босс. Может себе позволить.
— Что за переполох? — обращается к ней, но смотрит на меня. Хмуро. Скользит взглядом с головы до ног и обратно. И остаётся недоволен проведённой ревизией.
— Эта овца приехала на своём уродливом автомобиле! К нам!!! Что о нас скажут соседи! Ратмир, я требую, чтобы ноги её больше не было в нашем доме!
Сабуров морщится. Чую его желание отмахнуться от неё, как от назойливой навозной мухи. А мне почему-то становится весело.
— Возвращайтесь в дом, — холодно говорит ей.
Когда к тебе обращаются в подобном тоне, не поспоришь.
Присмирев, посылает мне последний взгляд, перед тем как развернуться и уйти. Полный обещания кровавой расправы.
— Ну раз мне тут не рады, я, пожалуй, поеду домой. Жаль, что не сложилось. Не срослось, — смотрю на него, склонив голову.
Заталкиваю подальше воспоминания о минувшей ночи. Впрочем, от мороза всё равно щёки алые.
— Что это? — показывает жестом на мою машину, игнорируя произнесённые слова.
Что ж, не получилось. Но я попробовала.
— Не «это», а раритетный автомобиль, — любовно глажу «шестёрку» по бамперу.
Сабуров странно на меня смотрит.
В моей памяти, как в фотоальбоме, сохранены разные выражения его лица. Чаще всего оно одно — равнодушное. Как у каменного изваяния. Словно он пресыщен жизнью не первую сотню лет. И его ничем не удивить.
— Неужели ни один из твоих… — он запинается, подбирая слова, — любовников не удосужился подарить тебе машину получше?
Вопрос как пуля в лоб. Неожиданно болезненный и меткий. И сбивающий наповал с ног.
Я почему-то забыла, за кого он меня принимает.
За дешёвую шлюху. А они все дешёвые. Даже самые дорогие.
Больно смотреть ему в глаза. Его взгляд слишком пронзительный. Будто сломал замок и теперь заглядывает в приоткрытую створку. Из которой душу видно.
— А это папик и подарил, — захлопываю дверь перед его носом и смотрю на него, высоко задрав подбородок, растягивая губы в искусственной улыбке, — как говорится, как обслужила, то и заслужила.
Мы стоим не двигаясь, наверное, целую минуту. Не сводя друг с друга глаз. Он пытается прочитать меня. А я одна за одной выпускаю иголки.
— Иди за мной.
Разворачивается и следует в дом. Напряжение отпускает, и я понимаю, что даже не вздохнула. Не ёжик, а надувшаяся рыба-шар. Ещё чуть-чуть — и лопнула бы.