— Привет, Пирожочек. — Я не появлялась больше недели. Дико долго.
Сестра не двигается с места.
— Привет, — тихий ответ.
«Так выросла», — отмечаю про себя.
С последней встречи прошло всего ничего. Как так-то?
Девочка пожимает плечами. Её обида чувствуется едва ли не физически.
Достаю из рюкзака куклу. И кладу её на кровать. Она смотрит косо на неё. Но не трогает.
— Откупаешься, — сводит брови и сверлит злым, обиженным взглядом.
Я могла бы ей соврать. Как врала всем. Виртуозно. Каждый, кто хочет выжить, учится врать. Это мой базовый навык.
Вранье и изворотливость со временем стали частью меня.
Но ей лгать мне совсем не хотелось.
Почти уверена, что, перед тем как оставить Аню у порога квартиры дедушки, Инна провела с ней задушевную беседу. Пообещала, что она обязательно за ней вернётся, когда всё наладится. А на деле младшая дочка стала для неё бременем. Как и я.
Наверняка ей казалось, что она не сможет заполучить в свои сети «тугой кошелёк». Кому нужна мать-одиночка с двумя девчонками от разных мужиков?
Сложно строить из себя хрупкую фею с таким багажом за плечами.
Я присела на узкую кровать сестры. В комнате чисто. Убрано. В разы лучше, чем в квартире отчима.
Муж тёти Светы не имел привычки выпивать. Да и в целом хороший мужик. Повезло им.
— Пирожок, у меня на носу соревнования, — смотрю ей в глаза. От своих оправданий становится горько и тошно.
— У тебя всегда на носу соревнования, — задирает подбородок. Точь-в-точь как я. Губы непроизвольно растягиваются в улыбку. Ловлю её руку. Словно телесный контакт поможет наладить эмоциональный.
Не отдёргивает, уже хорошо.
— Да, я дрянь, Ань. Оставила тебя здесь одну.
У самой почему-то на глаза наворачиваются слёзы. Она маленькая. Крошечная по сравнению со мной. И я всегда была для неё глыбой. Стеной, на которую можно опереться. Только кажется, что я уже, как Пизанская башня, стою в наклоне.
— Ты не дрянь, — у девочки в ответ тоже глаза на мокром месте. Она так чувствует мои эмоции, что порой кажется, мы с ней сиамские близнецы.
Робко обнимает меня за шею. И я её со всей силы прижимаю к себе.
Когда она была далеко, моя тоска по ней угасала. И казалось, что так проще жить. Меньше переживаний и боли. Но вот увидела, и сердце разрывается на куски.
Волосы пахнут клубничным шампунем. Вдыхаю этот запах глубоко в лёгкие.
— Прости, родная. Я тебя не брошу, — заверяю ломающимся от слёз голосом.
Не хочу её обнадёживать. Говорить, что поищу для нас квартиру и улажу вопрос с опекой. Скоро суд.