Влад говорит так, словно знает правду, но я не могу даже подать вид, что всё именно так и есть. Роман Николаевич попросил меня не раскрываться никому, даже его сыну.
— Знаешь, после смерти матери отец стал закрытым. Мы с ним отдалились друг от друга, и я не виню его, потому что и моя вина в этой отдалённости есть. Однако того, что было, уже не изменишь. Мы оба набедокурили, и нам бы с ним следовало исправить свои ошибки… Наверное, именно этим я и займусь, когда вернусь домой. А что касаемо тебя — не волнуйся, отец не станет жениться на тебе. Ты слишком молода для него, и он отлично понимает это. Вообще знаешь, мой отец, как этот сказочный персонаж… Ну как его? О! Робин Гуд! Вечно носится со всеми обездоленными…
— Считаешь меня обездоленной? — с обидой в голосе спрашиваю я и внимательно наблюдаю за Владом.
— Хочешь начистоту? В какой-то степени да. Мне жаль тебя. Тебе не повезло с отцом… Ты была вынуждена унижаться перед ним во имя здоровья матери. Всё это крайне неприятно и больно. О такой судьбе вряд ли кто-то мечтает. Но… Давай мы сменим тему? Терпеть не могу жалеть кого-то и уж тем более копаться в этих отношениях родители-дети.
— Ладно! — я просто пожимаю плечами.
На самом деле мне не хочется менять тему. Я вообще не желаю говорить, потому что перед глазами то и дело мелькает взволнованный взгляд Влада, а в ушах звучит его вопрос — «Потому, что ты невеста моего отца, Настя?».
И мне хочется дать ему ответ. Я желаю рассказать ему правду. Хочу признаться в том, что мы виделись в прошлом… И не просто виделись, а были влюблены друг в друга. Но я не посмею произнести эти слова вслух. Вряд ли он был влюблён в меня. А о моих чувствах знать ему совсем необязательно.
— Настя, а у тебя разве не было парня до встречи с моим отцом?
Вопрос Влада выбивает почву из-под ног. Я вздрагиваю и принимаюсь отрицательно мотать головой.
— Ладно, ты ещё скажи, что ты девочка-скромница и ни разу ни-ни…
Я молча поджимаю губы и ничего не отвечаю — это не его дело. Владу незачем знать правду.
— Хорошо, я тебя понял… Не хочешь говорить, значит! А ты когда-нибудь любила?
Почему он решил затронуть именно эту тему? Вдруг вспомнил меня? Конечности немеют и начинают дрожать от страха. Дыхание становится каким-то судорожным, ледяным.
— Да. А ты? — решаю немного перевести тему.
— И я любил один раз… Но это в прошлом… Ладно, ты доедай и помой посуду — с меня завтрак, а с тебя посуда. А я хочу пройтись по окрестностям райончика, может, кого из знакомых увижу.
Мне кажется, что Влад просто бежит от меня и неудобного разговора, но так даже лучше для нас обоих. Я дожидаюсь, когда он уходит, и с облегчением выдыхаю, а потом вспоминаю его слова: