- Можно мне высказаться?
Я будто наткнулся на стену.
Мы уже забыли о наставнике. Честно говоря, мы забыли обо всём. О Бумбе, об Игре, об Африке и Мертвом Сердце. Сейчас для нас существовала только одна задача: любой ценой доказать свою правоту. Не выдавая истинных мотивов. Просто при одной мысли о том, что Маша может узнать... В общем, лучше я в Навь пойду. Устрою поединок с Мушхушем.
- Шеф, вы же не дадите Ваньке...
- Бвана, вы же не позволите Машке...
- Хозяин, вы же не дадите им...
- Играть будем все.
- Ну шеф, вы же без меня не спра... Что?
- Мы все примем участие в игре. Даже Гамаюн.
- Я - существо редкой красоты и ценности. А вдруг меня там поцарапают?
- Бвана, подумайте хорошенько: ну что Машке делать на поле? Её там просто затопчут, и...
- Не затопчут, - отрубил Лумумба и, кряхтя, поднялся из кресла. - У меня есть план.
План! Ну надо же. О сколько их упало в эту бездну...
- Бвана. Я вас очень прошу...
- Хозяин, вы меня без ножа режете...
- Ур-р-ра! Вот теперь-то мы повеселимся!
- Всем молчать.
Бвана щелкнул пальцами и мы заткнулись.
Наставник прошелся вдоль строя, заложив руки за спину. В белой феске, в длинном белом одеянии, с седой, как снег, головой, он походил на пророка из старинной книжки. Осталось вызвать разлитие кровавых вод и выход из оных морских чудовищ, дабы поглотили оне всё живое на белом свете...
- Долго ждать придется, - усмехнулся наставник.
- Чего? - вылупился я.
- Морские чудовища. Мы в экваториальной Африке, здесь до океана пилить и пилить... Так что с абокралипсисом придется подождать, - он отечески похлопал меня по плечу.
- Я что, вслух говорил? - спросил я у напарницы.
- Я ничего не слышала, - пожала плечами Машка. Ворона недоуменно развела крыльями.
***
- Вы что же думали, я все эти дни только ел, пил и ни о чем не беспокоился? - спросил Лумумба, прохаживаясь вдоль строя. - Таки вы были правы. Но сейчас я подумал вот о чем, - он по-очереди заглянул в глаза мне, Машке, вороне... - Мы с вами - опергруппа. Больше того, мы - команда. Семья... - учитель громко икнул и приложился к фляжке.
- Ага, особенно, это чудо враждебной техники, - буркнула напарница, косясь на ворону. - Прямо младшая сестрица... Та, которую в бочку закатали.
- Не перебивать, когда на меня находит поэтический слог! - пошарив в жилетке, надетой поверх саронга, Лумумба вытащил трубку, нечувствительно разжег её пальцем, выпустил клуб дыма и встал в позу. - Мы - отдельная боевая единица. В этот трудный час, когда кругом одни враги, жизнь диктует свои законы. Свои жестокие законы. Я не стану говорить о цели - она вам известна. Мы, господа присяжные заседатели, должны победить. И мы победим.