- Горячий шоколад, - мрачно поясняет Влад, глядя в стену перед собой, - пей, Бель, и не спорь со мной.
Молча делаю глоток, и не знаю, что говорить. Я должна извиниться? Это же полный бред… Или поддержать его? Он ведь тоже потерял ребенка…
- Я хуй знает, как это получилось, - вдруг начинает говорить сам Влад, все также глядя прямо, - мы говорили о детях, это правда. Еще пару месяцев назад. Я сказал, что хочу, но позже, через пару лет точно. После этого Янка тему не поднимала, и я решил, что она того же мнения…
Он потирает глаза ладонью, но продолжает говорить, будто должен объяснить мне что-то.
- Она сказала, что предохраняется. Поначалу я контролировал это сам, но потом решил, что Яна достаточно… благоразумна. И отпустил ситуацию.
Он замолкает, и я делаю еще глоток шоколада. Влад не виноват, я знала это с самого начала, но все равно становится легче от того, что этот мужчина не потерял своего благородства.
- Бель, это все какой-то не укладывающийся в моей голове пиздец, но прошу, не сбегай больше. Мне… Нужно знать где ты. Пока хотя бы так.
А мне нужно оттереть от себя то, что я совершила, хоть это и невозможно. Поэтому отдаю обратно полупустой стаканчик, встаю, и максимально спокойно отвечаю:
- Я буду дома, Влад. Все… Со мной все в порядке. Занимайся Яной, прошу, ты ей сейчас очень нужен.
- Ты ведь не пустишь меня вечером?
Его взгляд – злой, с прищуром, будто я последняя, кто мог предать его. Но я итак допустила слишком много ошибок, поэтому делая шаг в сторону.
- Нам лучше пока не видеться, Влад. Прости… За все прости. И скажи Яне, что я люблю ее…
Я позорно сбегаю, спрашиваю у медсестры выход, и, когда оказываюсь на свежем воздухе, дышу глубоко и быстро.
Не хочу возвращаться в квартиру, где все простыни пахнут Владом. Просто не смогу там ни жить, ни работать. Поэтому плетусь к электричке, и покупаю билет туда, где всегда тепло, пахнет жареным луком, а в морозилке вкусное сало с прожилками.
К деду. Мне срочно нужно к деду.
Бель
Дед у меня – офигенный.
Крепкий, загорелый, с прямой спиной, и недавно отращенной седой бородой, слегка прикрывающей шею. Вечно улыбающийся и с татушкой на руке у большого пальца: «Соня».
Я знаю, что это имя нашей бабушки, но дед упорно всем доказывает, что это в честь его лучшего друга – Сани, просто «а» от времени подтерлась. Бабушка всегда закатывает глаза при этом, а потом шепотом мне сообщает, что дед не хочет выпадать из образа «настоящего мужика».