– Этот мерзкий раб, это отродье человечества, посмел поднять на МЕНЯ руку! Кроме того, он нанес мне материальный ущерб, а по законам нашей страны, подобное карается смертной казнью! Прошу всех засвидетельствовать этот факт и помочь мне в немедленном исполнении приговора.
Пока торговец распинался, периодически закатывая глаза и хмуря брови, кто-то из доброхотов сбегал за лестницей и приставив ее к крыше сарая, быстро достал обломки злополучного кнута, кои и были торжественно представлены на обозрение всем желающим.
Среди толпы выделялся своим ростом и шириной плеч один человек, чей статус было достаточно тяжело определить и ближе всего, пожалуй, ему подходило бы определение «воин», если бы не манера держаться, показывающая любому наблюдательному человеку не совсем свойственные этому сословию независимость, благосостояние и даже некоторое высокомерие. Все его облачение составляли добротные кожаные штаны, заправленные в высокие темные сапоги, отливающие на солнце чешуей змеи, и такой же жилет, одетый поверх черной рубахи со стоячим воротником и низким вырезом на груди. В принципе, обычное одеяние воина, если бы не качество этой одежды и не массивная золотая цепь, просвечивающаяся в вороте рубахи. Далеко не каждый мог позволить себе пошить подобный костюм из такой кожи, им бы просто не хватило средств на это. Услыхав вначале, из-за чего поднялся весь сыр-бор, воин с досадой сплюнул в пыль и развернулся, намереваясь вернуться обратно в дом, но тут его взгляд задержался на рукоятке кнута, вернее на его обломках, которые торжественно стали переходить из рук в руки, для подтверждения рассказа толстого торговца. Заинтересовавшись, этот воин решил остаться и понаблюдать за развитием дальнейших событий. А в это время, охочие до развлечений, подвыпившие постояльцы уже активно обсуждали разные варианты казни строптивого раба. Кто-то тащил веревку, предлагая вздернуть его прямо здесь, на самом высоком дереве, кто-то предлагал содрать штаны и запороть кнутом, да так, чтобы кожа лохмотьями летела в разные стороны, а кому-то и этого было мало, хотелось чего-то посерьезней и чтоб побольше крови. В этот момент появился хозяин постоялого двора, и быстро уяснив в чем дело, категорически воспротивился проведению экзекуции. Но не нужно думать, будто в нем взыграло врожденное человеколюбие, это был чистый расчет и боязнь потери вложенных финансов. Данный раб являлся его собственностью и, хоть и достался ему практически задарма, однако терять даже такое никчемное имущество хозяину постоялого двора не хотелось. Но тут уж, как говориться, нашла коса на камень. Толстяк торговец также не намеревался спускать все на тормозах, да и разогретая спиртным толпа горячо его поддерживала, требуя крови и зрелищ.