Герои
Героем эпохи веризма был только Джакомо Пуччини (1858—1924). Его обычно любят ставить через запятую с Верди, но это не очень правильно. Пуччини во многом непохож на своего предшественника на посту главного оперного композитора Италии. Его творчество расцветало в эпоху fin de siècle, конца века. На повестке дня было сплошное декадентство. Пуччини очень рано понял, что веризмом одним не прожить, что публике очень быстро надоест ходить в оперу точно читать газету. Поэтому при жизни Пуччини его уже обвиняли в том, что он слишком европейский композитор, забывший национальные корни. И если покопаться в партитурах Пуччини, то можно найти много такого, что напомнит нам Вагнера или Дебюсси.
Любитель и знаток женской природы, он все время (кстати, как и Чайковский, которому эта природа вовсе не была знакома) рассказывают историю, отталкивающуюся от трудной женской судьбы. Ему нужны героини, которые сочетают в себе жертвенность и гордость, решительность и нежность. А главное – страстные! Даже если эта страсть запрятана в самых дальних тайниках их души, как у Мими или Лю.
Человека, которого похоронят в его собственном доме – и теперь вилла в Торре дель Лаго – это и музей, и кладбище, – всегда привлекает смерть. Его героини могут отойти в мир иной тихо, как Манон или Мими. Могу распороть себе живот, как Баттерфляй или Лю. А могут броситься с башни, как Тоска. Тут и там в его операх появляются сцены, в которых напряжение спадает и зритель может даже улыбнуться. Но комическую оперу он написал всего одну, да и ту одноактную – «Джанни Скикки».
Смеяться Пуччини не хочет. Потому что смех не сочетается с мелодизмом, который он делает своим главным методом обрисовки характеров. Хотя даже в «Джанни Скикки» он умудряется вставить полутораминутную арию Лауретты, которая становится кульминацией этой оперы, несмотря на все ансамбли, написанные в уникальной композиторской технике.
Восточная экзотика, мелодраматизм, меланхолия – все идет в ход у Пуччини для того, чтобы привести героев к финалу одному ему известным способом. Надо отметить, что лаконичное изложение и чувство театральной гармонии делают его оперы еще более популярными.
Но Пуччини очень опасен, часто мы видим, как в наших театрах постановщики и исполнители скатываются до дешевой мелодрамы. Пуччини как никто другой требует больших исполнителей и постановщиков. Здесь точно должно захватывать дух в какой-то момент. И такое я встречал довольно редко в своей жизни. Но никогда не забуду физического ощущения бесконечного ожидания в «Мадам Баттерфляй» Роберта Уилсона или прыжка Тоски лицом вперед в парижском спектакле кинорежиссера Вернера Шрётера.