— Возможно, — уклончиво произнес де Пена.
— Итак. На одной чаше весов жизнь и честь девушки, на другой победа или поражение. Как по мне, то выбор очевиден.
— Кстати, а чем это вы занимаетесь? — решил сменить тему кавторанг.
Борис лишь мысленно усмехнулся. Судьба да Мота предрешена. Ей можно только посочувствовать. Чего он делать не собирался. Ну или де Пена благодушный идиот, помешанный на чести. Это так. В качестве бреда. Потому что он не производит такое впечатление даже при сильной натяжке.
— Если у меня получится, то обещаю, что уж этим-то секретом я с вами поделюсь. Не бесплатно, конечно, — заверил Борис.
— Но цену-то затребуете не грабительскую?
— Главное чтобы получилось, а там все будут довольны.
— И даже не намекнете, что это будет?
— Нет. Вдруг не получится. Не хочу выглядеть бахвалом.
— Что же, тогда обождем результата. А сейчас, позвольте мне откланяться.
— Всего доброго, сеньор де Пена.
Проводил его взглядом, после чего обернулся в сторону «Страшного». Взял в руки карандаш и уставился на корабль, всматриваясь в его обводы. Он не старался нащупать то состояние в котором пребывал до прихода кавторанга. Он просто рассматривал корабль, стараясь представить себе его изрезанным зигзагами линий.
Наконец в его воображении начали проступать некие очертания. Взгляд скользнул по уже нарисованному. Еще немного и перед его мысленным взором начали проступать линии и зигзаги. Сформировались цвета в которых он будет работать. Подумав об этом он начал смешивать краски, из имеющихся в распоряжении моряков.
Через четыре часа манипуляций с кульманом, карандашом, ластиком, кистью и красками понятных ему одному, он наконец отступил от чертежной доски. При этом на его губах появилась удовлетворенная улыбка. Каким будет результат пока все еще непонятно. Но то что он себе представлял ему уже нравилось.
— Фролов! — позвал он боцмана.
— Я, господин мичман! — откликнулся тот.
Он вместе с членами экипажа находился здесь же на причале, но чуть поодаль. На миноносце оставались только кочегар, поддерживавший подогрев котлов, машинист, следивший за состояние механизмов, отдыхающая смена и кок. Всем им было строго настрого запрещено появляться на палубе. Вплоть до посещения гальюна. Хоть в глазах плещется. Терпеть и весь сказ.
— Разворачивайте «Страшного» кормой! — приказал Измайлов.
— Слушаюсь.
И тут же начал раздавать указания. Вскоре послышался заунывный свист котла «Садко», а там и сам катер двинул к кораблику. Конечно не буксир, но и миноносец не крейсер. Подцепили его тросом, и понемногу развернули кормой в сторону причала. После чего, подчиняясь команде Измайлова, отвели его чуть дальше. А то рабочая плоскость слишком уж приблизилась к художнику.