Это его подарок, который все еще является дорогим и статусным украшением. Впрочем, особая ценность вот этого украшения в том, что жемчуг для него был добыт лично Измайловым. И без разницы, что он использует некий аппарат для дыхания под водой. Любой мало-мальски интересующийся вопросом, знает, что для получения подобного улова нужно вскрыть чертову уйму моллюсков.
Само принятие подарка боярыней, уже говорило о многом. А уж то, что она пожелала быть запечатленной с ним на парадном портрете, так и вовсе свидетельствовало об особом расположении. И чтобы это понять, не нужно быть семи пядей во лбу.
Вообще-то, все затевалось из-за Кати. Но как выяснилось делать подобные подарки незамужней девушке могли только родители или жених. И никак иначе. Борис же таковым не являлся. Пришлось, изделия из наиболее лучших образцов отложить в сторону, до лучших времен, в которые он верил.
Н-да. И будь он проклят, если это будущее не под ударом. Будь здесь и впрямь молодой человек восемнадцати годочков, и он быть может не заметил бы этого. Но за плечами Бориса был жизненный опыт, а потому он не мог не заметить заинтересованность боярыни и того, что она ненавязчиво с ним заигрывает.
Иное дело, чем это вызвано. То ли она реально желает завести ни к чему не обязывающую интрижку, чем никого не удивить. Главное, чтобы это не переступало через незримую грань допустимого. То ли решила проверить насколько сильны его чувства к ее дочери. Вот только Борис не собирался играть заведомо проигрышную партию и решил изображать полное непонимание.
Дверь отворилась и в комнату, отведенную под художественную мастерскую, вошел боярин Яковеноков. Крепыш среднего роста с волевым лицом, проседью на висках и челке, затянутый в черный адмиральский мундир.
Кстати, получить таковое звание благодаря одному лишь положению невозможно. Его можно только выслужить. А потому подавляющее большинство бояр щеголяют в мундирах каперангов. И ситуация когда боярской эскадрой командует вассал в адмиральском звании не являются чем-то из ряда вон. Причем не только в России. Хватает у сюзерена забот и помимо флота.
— Уже закончили? — видя супругу не на стуле, а подле мольберта, поинтересовался боярин.
— На сегодня да, ваше превосходительство. А вскоре работа и вовсе будет закончена, — уведомил Борис.
— А что вы скажете, если я все же пожелаю написать свой портрет?
Борис сказал бы, все, что он думает об адмирале. Вот нельзя было сразу присоединиться к супруге! Сейчас оба портрета уже были бы на выходе. Теперь же придется опять задерживаться в Яковенковском. В то время, как заботы призывают его в Голубицкий.