Дерил в очередной раз задохнулся от восхищения и какого-то благоговения перед ней. Ангел. Чистый ангел.
— Мистер Диксон, — она запиналась и мило, невероятно возбуждающе краснела, — я … Я хотела еще раз сказать вам спасибо за чудесно проведенные дни…
Диксон, с трудом соображая опять в ее присутствии от крови, отхынувшей от мозга в другую часть тела, только кивнул.
В очередной раз мысленно обзывая себя мудаком мудацким за мелькнувшие в голове картинки, как бы она краснела в постели, под ним. И краснеет ли она до ключиц? Или до груди?
— Это… Знаете, это была лучшая практика, что можно было бы вообразить, — продолжала говорить, запинаясь, девушка, нерешительно переступая с ноги на ногу, — хотела вам сказать, что меня взяли на постоянную работу в агентство, и у нас есть представительство в США, и возможно, когда — нибудь…
Тут она подняла на него глаза, полные слез. Дерил был в таком охренении, что не мог пошевелиться, с трудом понимая, что она говорит, зачем она говорит.
Просто стоял и смотрел, и насмотреться не мог. Осознавал, что больше никогда, никогда… И понимание это внезапно так дало в голову своей обреченностью, что он, не соображая уже, что делает, сделал шаг, подхватил замолкнувшую девушку под локти и жадно поцеловал в полуоткрытые влажные губы.
Бет пискнула от неожиданности, трепыхнулась, а затем ответила на поцелуй с такой голодной страстью, что у Дерила даже колени слегка дрогули, и мысли из головы вынесло, все до одной!
Все было не так, как она себе представлял. Бет была не такая, как он думал.
Лучше, в миллион раз лучше!
Он жарко и голодно впивался в ее губы, исследуя ее рот настойчивым языком, лаская, посасывая нижнюю губу, упиваясь ее вкусом, ее юрким остреньким язычком, ее тихими нежными стонами прямо ему в рот.
Они никак не мог остановиться, никак, сминая ее в своих ручищах все сильнее и яростнее, забираясь горячими пальцами под кофточку, наслаждаясь ее кожей, ее запахом, ее дрожью.
Вокруг ходили десятки людей, на них пялились, одобрительно и неодобрительно качали головами, одна мамаша закрыла глаза своему сыну-подростку, с жадностью наблюдающему за ними.
Им было плевать. Они просто оторваться друг от друга не могли. Никак не могли.
Дерил опустил руки на ягодицы Бет и легко посадил ее себе на талию. Бет обхватила его бедрами, прижимаясь так, как к нему даже во время секса не прижимались женщины.
Ее руки не останавливаясь, исследовали его тело, зарывались в волосы, забирались под ворот рубашки, она, оторвавшись наконец-то от его губ, начала порывисто нацеловывать его щеки, шею, грудь в открытом вороте.