Она сидит за туалетным столиком и прихорашивается. Уже через сорок минут нам следует быть в ресторане и подписывать важный договор. Я решил заказать мощную рекламную кампанию для своего предприятия, чтобы расширить область деятельности, и нашёл лучшее рекламное агентство, пусть оно и находилось в тысячи километрах от моего дома.
Носовые пазухи начинает щекотать запах из прошлого. Как безумец озираюсь по сторонам, думая, могла ли она, тень, оставившая болезненный след в душе, появиться здесь, рядом? Я чётко ощущаю аромат растопленного шоколада, дополненного тонкими нотками мяты. Приближаюсь к столику Вероники и замечаю открытый флакон с духами. Беру его в руки и подношу к носу. Втягиваю поглубже и понимаю, что это фальшивка. Запах чертовски похож, но не её… Не Полины.
— Что это? — зло спрашиваю я, чуть ли не тыча в нос Вероники флакон.
— Это? Ах это… — смотрит она и машет рукой, убирая рыжие волнистые локоны со своего лица. — Купила новые духи на распродаже. Тебе нравится? Запах такой сладкий.
— Мне не нравится! И ты не будешь пользоваться ими, — произношу с уверенностью в голосе.
Я приближаюсь к мусорному ведру и закидываю флакон в него. Он падает со звоном и то ли трескается, то ли каким-то чудом проливается, но стойкий запах шоколада бьёт мне в нос.
— Тош, вообще-то, я их купила на свои деньги. И была в восторге от парфюмерии, которая так прекрасно подошла бы к моему платью цвета молочного шоколада, — заявляет Вероника.
Она смотрит на меня своими чёрными глазами, напоминающими бездну, в которую меня ничуть не затягивает, и чуть вздёргивает немного заострённый подбородок.
— Я говорил тебе — никакого шоколада! — срываюсь я и хватаю Веронику за запястье.
Сощурившись, гляжу на неё испытующе и отмечаю всплески страха во взгляде. А я ведь предупреждал. Видимо она слишком плохо слушала, раз пропустила такой важный совет — никакого шоколада. Потому что его запах четыре года назад стал самым ненавистным запахом в моей жизни.
— Пусти! Мне больно! — пищит Вероника, и, едва я чуть ослабляю хватку, выдёргивает руку, потирая запястье. — Иногда ты похож на психа! — с обидой в голосе бросает она.
— Правда? Ну, значит, психи — твоя слабость, потому что ты шесть лет вилась вокруг меня, пока, наконец, не заполучила местечко рядом.
— Совсем не то местечко, на которое рассчитывала, между прочим! — цокает языком Вероника.
Единственное, что безумно нравится мне в ней — прямота. Она не говорит в глаза, что всем довольна, чтобы за спиной совершить нечто ужасное. В ней есть хоть что-то настоящее в отличие от лживой жёнушки, сбежавшей от меня четыре года назад без объяснения причины. Наверное, укатила с любовником… А ведь я считал, что она хранит мне верность и на самом деле любит меня. И сам любил её, до мелкой дрожи по телу, до спазмов, не позволяющих даже дышать. Да и теперь не уверен, что разлюбил, несмотря на предательство.