«Интересно, чего же боится Надя?» — подумал Игорь. Почему-то ему казалось, что в ее случае опасность может быть совершенно не выдуманной и даже не слишком преувеличенной.
Ну, по крайней мере, ему хотелось так думать…
— К тому же, — продолжил психолог. — Это достаточно распространенное расстройство. Согласно официальной статистике, около трех процентов населения страдает ОКР той или иной степени тяжести. И это только официальная статистика – множество людей никогда не обращаются за медицинской помощью в связи с такими симптомами. То есть, на самом деле их намного больше. Есть данные, что до тридцати процентов людей демонстрируют те или иные признаки ОКР… Да это и не удивительно. «Магическое мышление» - совершение ритуала, чтобы предотвратить беду, свойственно человечеству. Вспомним, примитивные верования. Совершение ритуалов, чтобы не пришла засуха или не налетел ураганный ветер и не побил посевы… Во все времена люди хотели выживать, и будучи не в силах справиться со стихийными бедствиями, или, допустим, страшными заболеваниями, привлекали религиозные или магические ритуалы, чтобы отвести эту неконтролируемую опасность. По сути – это попытка контролировать то, что контролировать невозможно. Ну… это немного мое мнение, — улыбнулся психолог.
— Почему тогда у одних развивается подобное отклонение, а у других – нет? — с интересом спросил Игорь.
— А вот это сложный вопрос, — усмехнулся Андрей Витальевич. — Гипотез происхождения ОКР много, и ни одна полностью не доказана. — Предполагают генетические причины, наследственность; сдвиг в биохимии мозга и некоторое нарушение его работы. Предполагают и травматическую природу… то есть развитие чрезмерной неконтролируемой тревожности под воздействием стресса. Нередко, ОКР развивается у тех, кто воспитывался в условиях жесткого контроля, требовательности к себе, в режиме тяжелых, например, религиозных ограничений. В любом случае, ОКР, как правило развивается у стрессированных личностей, что не исключает природную склонность на уровне биохимии мозга. Ведь действительно, у одних в режиме стресса развивается это или другое расстройство, а у других – нет.
Психолог замолчал, видимо, ожидая следующего вопроса, а Игорь задумался.
— А что, если опасность, с которой пытается справиться, этот человек – реальна? — спросил он, наконец.
— А это и есть реальные опасности, — улыбнулся психолог. — Все, чего боятся, больные ОКР – вполне реально. На дверной ручке действительно полно микробов, любой родственник действительно может умереть и тому подобное. Страдающие расстройством лишь преувеличивают опасность, мысли о ней более навязчивы, чем обычно у людей. Возможно, изначально спусковым крючком для страхов больного был какой-то реальный случай, когда небольшая, привычная нам опасность, сыграла серьезную роль. Например кто-то действительно заразился и умер, а пациент услышал об этом, и его мысли начали крутиться по кругу… Существенной частью терапии как раз и является разбор того, насколько реальной и вероятной является опасность. Под руководством психотерапевта, разумеется. Сами больные могут приводить себе любые разумные доводы, слушать доводы близких, но мозг найдет одну на миллион возможность, что страшное все же случится, и продолжит тревожиться.