— А я вырос в приюте. После с трудом получил образование. Отношение к воспитанникам приютов в нашей стране было весьма предвзятым, потому с меня спрашивали в два раза больше, чем с прочих детей. Но отучился. На историка. А вот семьей так и не обзавелся.
— Что у тебя с секретарем?
— Я… Ситори.
Дальше расспрашивать я его не стал, было видно, что ему трудно говорить об этом, даже не смотря на алкогольное опьянение. Лишь похлопал того по плечу и оставил наедине со своими мыслями. Вернувшись в домик, увидел, что носильщик уснул прямо там, где сидел. Не выдержал парень. Пушок спал прямиком на его груди, свернувшись клубком. Я улыбнулся и отправился к себе в комнату. Там бросился на кровать прямо в одежде и просто заснул…
***
Я стоял по колено в черной и тягучей жидкости, словно нефть. Но никакого запаха нет. Вдалеке я видел небольшой прямоугольный свет. Дверь! Я начал шагать к ней, но вязкая масса все сильнее тянула меня назад. Со всех сторон слышались шепота. Я не мог разобрать ни единого слова, да и не старался. Я просто пытался вырвать свои ноги из оков и прорваться к светящейся двери. Позади меня послышался хохот. Злобный, мерзкий хохот. Каждый смешок словно вонзался мне в кожу тысячей игл и сковывал движения.
Медленно, едва не дыша, я обернулся. Позади на меня смотрели два красных глаза без зрачков. Просто красные глаза. Они принадлежали фигуре, одетой в черную робу. Именно он стоял и хохотал, указывая пальцем на меня. Вскоре он начал приближаться ко мне медленными шагами, даже не обращая внимания на жидкость. Я запаниковал и попытался бежать, но стал лишь увязать сильнее и погружаться сильнее в жидкость. Нечто приближалось, а я увяз уже по шею, но не прекращал попыток освободится. Когда фигура в балахоне приблизилась вплотную, то снова захохотала, а затем с силой надавила на мою голову и окончательно погрузила во тьму.
Пропали все звуки, цвета. Пропало все. Я перестал чувствовать что-либо. Словно… словно перестал существовать. Я осознал, что происходит. Меня затягивает Забвение! Я хотел было вновь попытаться начать брыкаться и сопротивляться, но внезапно осознал, что у меня нет конечностей. Сердце не бьется. Дыхание не требуется. И тогда попытался закричать.
***
— Вставай! — звонкий удар по щеке пробудил меня от кошмара. Я раскрыл глаза и увидел склонившуюся надо мной и запыхавшуюся Тиру. По горящей щеке я понял, что это был далеко не первый удар. Тира поднялась, уперла руки в бока и грозно посмотрела на меня. — Не хватало, чтобы ты умер во сне. Мне вообще то поручили, чтобы вы все дошли в целости и сохранности, а ты, как всегда, решил подставить меня?!