Но сейчас я не в состоянии об этом думать. И я не делюсь этими своими тревогами с Салухом. С нас хватит того, что происходит между нами.
Как то, что происходит в данный момент. В данный момент я лежу на нем в нашей пещере, как мы обычно это делаем. Каждый раз я неизменно сижу на нем верхом, широко расставив ноги, потому что чувствую, что в душе я должна признать тот факт, что он возбужден. К тому же мне очень нравится раскинуться на нем и позволять ему ласкать мою спину и руки. Он никогда не опускает руки ниже, никогда не хватает меня за задницу и не пытается подтолкнуть меня к чему-то большему. Это просто один длинный ежедневный сеанс обнимашек и не более того.
Как ни странно, я жду их с нетерпением. Стресс от встреч с ним исчез, потому что я знаю, что он ничего от меня не требует. Это несколько часов, проведенных вдали от нескончаемого пристального внимания жителей пещер, вопросительных взглядов Джоси, и суеты бесконечных приготовлений к предстоящему жестокому сезону и возвращению в главную пещеру, когда Харлоу снова заработает своим камнерезом. Хотя я с нетерпением жду встречи с остальными людьми, я совершенно не горю желанием вернуться в главную пещеру. Если мне кажется, что Южная пещера переполнена народу, то, переселение всех нас обратно в одно большое шумное племя, будет означать, что там будут путаться под ногами еще больше народу, и возможность сохранить какую-то уединенность будет на вес золота.
Одна большая рука лениво гладит меня по спине.
— О чем задумалась, Ти-фа-ни?
С закрытыми глазами я улыбаюсь в то время, как лежу у него на широкой груди. Я слышу ровный стук его сердца, и я люблю его слушать. Я готова слушать часами, при условии, что он прижимает меня к себе и гладит.
— О переселении обратно и том, что племя опять будет жить вместе. — Кемли с семьей, Вадреном и еще несколькими старейшинам уже ушли этим утром. Фарли осталась, чтобы помогать мне с Чомпи, и Салух, естественно, тоже остался. — Мы все набьемся обратно в одну пещеру, и там будет ужасно тесно.
— Все не так уж плохо. Больше рук и дружелюбных лиц для того, чтоб выполнить повседневную работу побыстрее.
— Но и времени поменьше на то, чтоб побыть наедине, — отмечаю я. — А мы по-прежнему и близко не приблизилась к моей цели. — Я усаживаюсь прямо и обеспокоенно смотрю на него. — Думаю, нам стоит снова поцеловаться.
Но даже тогда, когда я это говорю, все мое тело напрягается, и я чувствую, как покрываюсь холодным потом.
— Я чувствую твой страх, — тихо говорит он и ободряюще потирает мне руки. За последнюю неделю я пристрастилась к его прикосновениям. Как получается так, что мне нравится мысль о том, чтоб с ним обниматься, но как только подумаю о поцелуях, меня словно парализовывает? — Что могло бы заставить тебя меньше бояться?