— Но, я думала, что мы… — задыхаясь и, сама того не замечая, кусая губы до крови, прошептала она.
Второй раз… Второй раз в жизни она чувствует себя такой раздавленной. Первый — когда, ничего не объяснив, уехал Дмитрий, а второй — сейчас, когда ей тоже не даёт никаких пояснений, Кирилл… уже, как она сама думала, ее любимый Кирилл.
Девушка осознавала то, что сейчас она должна сохранить достоинство, показать свою крепость и твердость, и что если она в данный момент моргнет, то накопившаяся соленая вода хлынет и ручьями заструится по щекам.
— Уезжай! — сжав со всей силы кулаки, чтобы продержаться эти ужасные, раздирающие душу минуты, проговорила она.
— Давай возьмём себя в руки… Без сцен, — опустошенно вздохнул Кирилл и отступил к машине. — Ты должна меня понять…
«Слышишь, не реви, только не реви», — приказывала сама себе Полина.
Она не могла понять и принять повода для такого внезапного поворота на другую дорогу. Ведь все складывалось так гладко и хорошо: он был нежен и заботлив, а их прогулки, их задушевные разговоры на закатах солнца, их первый секс…
Неужели он разлюбил ее? А может никогда и не любил?
— Извини, мне пора на занятия, — дрожащим голосом, будто не своим, чужим, сказала она и отстранилась от него ещё на шаг, наткнувшись спиной на большую ручку дверей учебного корпуса. — Счастливо…го… пути.
Девушка, находясь в шоковом состоянии, наблюдала за тем, как парень сел в машину, завел мотор и резко сорвался с места.
— Полюша, вот возьми, — с внимательностью и заботой сказала Тася, помещая в побелевшие пальцы Полины бумажный стаканчик с горячим чаем. — Тебе нужно прийти в себя, попей чаю. Станет лучше.
Тасю буквально покоробило от пронизывающего малахитового взора подруги. Некогда сияющие глаза Полины омрачились и угасли от стоящих слез. Девушка залезла на широкий подоконник и, не шелохнувшись, смотрела на дырку в стене, пробитую для провода от кондиционера. Звонок давным-давно прозвенел, но девушки все еще сидели в укромном углу пустого коридора. Тася сочувственно смотрела на подругу и даже предположила, что ей не стоит в таком заплаканном виде идти на занятие.
— Тась, — скуля, промолвила Полина, утирая под носом влагу. — Я что-то ничего не понимаю…
— А уж я тем более, — откликнулась Тася, пожав плечами.
— Кириллу нужно уехать, а он не говорит — почему, а я-то, дурочка, думала, что у нас с ним доверительные отношения… — она не смогла сказать больше ни слова — от слез из груди вырвался жуткий кашель, мешающий говорить.
Полина жадно припала к стаканчику и одним махом пропустила добрую половину горячей жидкости.