Палец толстый и длинный проник внутрь по верхней стенке лона и задел какие-то точки, которые никто никогда не трогал. И так мокрая вагина стала заливаться соком, и девушка застонала прямо в ненасытный рот любовника. Большие пальцы другой руки дотянулись до больных сосков, и девушка подалась вперед, ближе влившись в мощное тело мужчины.
Борис оплел свою любовницу, как мистические ветви черный зал замка, не давая ей продыху, удовлетворял руками, ожидая, когда девушка не сможет уже сопротивляться наваждению. Довел почти до оргазма и остановился.
Он отпустил её, не меняя позы, подтащил к себе выпуклую мягкую попу и вошел своим искривленным членом внутрь. И то, что орган был кривой, доставило незабываемые впечатления, потому что входил он как раз по этой верхней стенке доделывая работу пальца. А сам мокрый палец вошел в другое отверстие, совсем неглубоко, но впечатлений любовнице хватило, она взвыла от толчков.
Это было необычно, ни на что не похоже. Такого секса еще не было в жизни. Как первый раз, неизгладимое впечатление. Волчица внутри балдела, метка на ключице стала жечь огнем кожу, от неё по шее в голову ударила словно молния, затуманив разум, и Маша улетела в экстазе, закричав от удовольствия во весь свой голос.
Заклятский оказался очень сдержан в эмоциях, кончал почти молча, полученное им удовольствие выражалось в сильном стуке сердца и тяжелом дыхании. Стон был приглушенным сквозь зубы.
Если бы не ребёнок в животе, который вдруг решил сыграть в футбол и пинал во все части утробы, то Маша бы попыталась расслабиться. Она опомнилась, мысленно попросила прощения у Лёши и схватилась за низ живота, матка была в тонусе, напоминая, что такие выкрутасы приведут к преждевременным родам.
— Клариса! — закричал Борис, и Маша вздрогнула, прикрылась легким одеялом.
— Я хочу вымыться, — тихо попросила она.
— Нет, мон амур, — он поцеловал её и встал с постели, совершенно голым встречая девушку, что поднималась по лестнице в зал. — Мыться перед сексом, а не после. Ты должна пахнуть моим семенем. У нас ужин, поднимайся.
— Не хочу, — не то чтобы из вредности, скорее из понимания того, что произошло, а произошла измена мужу.
Девушку, вошедшую в зал, Маша видела на взлетной полосе. Высокая стройная брюнетка с лицом безотказной давалки и ко всему готовой служанки. Она принесла костюм, упакованный в прозрачный пакет, повесила его на первую попавшуюся выступающую ветке. Демонстративно показала очень длинное черное женское платье и повесила его рядом.
— Подарки, — сказал ей мужчина, и она удалилась. —Тебе придется подняться, мон амур, иначе я сделаю метку еще раз. А потом ещё, я буду кусать тебя до тех пор, пока не стану твоим мужем.