Мика ужаснулась про себя, испугалась за неё, аж горло перехватило.
Отчим же лишь взглянул на жену, и на лице его тотчас проступило брезгливое выражение, с каким обычно смотрят на что-то отвратительное и тошнотворное. Конечно, рядом с ней, какая она сейчас, он, холёный, импозантный, в дорогом костюме, смотрелся нелепо. И видно было, что вся эта обстановка его тяготит.
— Как самочувствие? Как мальчик? — выдавил он из себя.
— Я хорошо, намного лучше… — с заискивающей улыбкой промолвила мать. — Малыш пока в реанимации…
Отчим кивнул, не глядя на неё, и вышел в коридор.
— Боря не выносит больниц, — объяснила мать. — Но я так рада, что ты пришла. Я звонила всё утро.
— Мам, поздравляю тебя. Как решили назвать малыша?
— Боря хочет назвать его Виктором. Витей. Хорошее же имя? Жаль, что сейчас его нельзя увидеть, он в кювезе пока. Мика… а ты всё ещё сердишься на меня?
— Ну что ты, мам, нет, конечно. Даже не думай. Лучше скажи, почему так рано-то? Что-то случилось? — затем, снизив голос до шёпота, спросила: — Скажи честно, он тебе что-нибудь делал?
Мать затрясла головой.
— Нет, нет, что ты! Просто такое случается…
— У тебя синяки на руках!
И правда, руки её сплошь покрывали огромные страшные гематомы.
— Это от капельниц. Я же тут несколько дней под капельницей лежала. Врачи пытались оттянуть роды насколько можно. С кровати даже не вставала. Ну, вот выиграли почти неделю. Ой, я, наверное, на чучело теперь похожа. Неделю не умывалась, не расчёсывалась. А после родов сморило. Жаль, не успела до вашего прихода душ принять, в порядок себя хоть немного привести…
— Да ничего, мам.
Они ещё четверть часа разговаривали, потом её позвали на уколы.
— Я к тебе ещё завтра приду, — пообещала Мика, обняв мать.
Спустилась вниз, и обнаружила, что отчим поджидает её в больничном холле.
— Микаэла! — позвал он и двинулся к ней наперерез.
Она, конечно, тотчас напряглась, но здесь кругом были люди. Что он ей сделает?
— Давай я тебя довезу.
— Нет, — поспешно выпалила она, — я сама доберусь.
— Я не съем тебя, — хмыкнул он. — А по дороге кое-что обсудим заодно.
— Не хочу я ничего обсуждать.
— Хочу, не хочу, что за детский сад? — начал раздражаться он. — Я к тебе по-человечески. Всё, поехали.
Он крепко подхватил её под локоть и потянул к дверям. Мика встала как вкопанная. Выдернула руку.
— Послушайте, я никуда с вами не поеду. И обсуждать ничего не буду. А будете меня хватать — так я вон охраннику пожалуюсь. Скажу, что вы ко мне пристаёте.
— Да что за чушь ты несёшь? Кто к тебе пристаёт? Я хотел сказать, что ты должна вернуться домой.