Мартинез стоял молча, мучительно жалея, что не заткнул этого идиота раньше, вбив ему в глотку все оставшиеся зубы.
Ситуация была откровенно дебильной, как, впрочем, и все, чего касался этот однорукий кретин.
Сейчас она усмехнется, как обычно, или, еще хуже, просто пройдет мимо с каменным надменным выражением лица.
— А если я выиграю?
Цезарь даже подпрыгнул от неожиданности.
Да неужели?
И с удивлением услышал свой голос:
— Твое желание, nena (малыш. исп). Любое.
Он это сказал? Он это сейчас сказал?
Диксон рассмеялся опять своим мерзким каркающим смехом.
— Она запала на тебя, Марти, слышь?
— Заткнись уже, сука! — не выдержал все-таки Мартинез, не отрывая внимательного взгляда от женщины, напряженно ожидая ответа.
— Я согласна. Прямо сейчас.
Ох-ре-неть! Согласна! Просто охренеть!
Мишонн отошла в сторону, вытащила катану.
Мартинез огляделся, с досадой поняв, что разговор их слышал весь стадион, и теперь человек двадцать, не меньше, стояли полукругом, ожидая спарринга, отпуская комментарии разной степени пошлости.
Особенно усердствовал, конечно же, Диксон.
Цезарь наклонился, поудобнее взял в руки любимый мачете. По длине он, само собой, уступал катане, но по ширине, по убойной мощи превосходил, и намного.
— До первой крови, chica (девочка. исп)?
— Пока не уложишь, — усмехнулась она.
Мартинез решил, что ослышался.
Она с ним флиртует что ли? И если он победит ее, то реально даст? Поверить в это было сложно, но нереально хотелось.
Значит, надо сделать все, чтоб уложить ее. Во всех смыслах.
Он кивнул, повел шеей, провернул мачете в руке. Он видел, как она двигается. Это будет непросто.
Но оно того стоит.
Через пятнадцать минут, лежа на земле, с катаной, прижатой к горлу, ощущая, как гибкое тело прижимается к нему, как возбуждающий мускусный запах заставляет ноздри дергаться, как сильно ее бедра стискивают его талию, как ее губы, практически касаясь его уха, шепчут, помурлыкивая: “ Ну как? Желание?», Мартинез лишний раз убедился, что оно реально того стоило.
При любом раскладе.
Это продолжение темы "Спарринг".
Поединок
Вот - ты, вот - я, и между нами
Лишь острый бритвенно клинок.
Лишь шум дождя, и временами
Блеснет луна у самых ног.
Вот - я, вот - ты, ступаем плавно,
И воздух раненый свистит.
Не разбираясь в том, кто главный,
Луна с асфальта нам блестит.
Вот я - прокрут и нападенье,
И свист катаны у виска…
Один лишь взгляд, одно мгновенье,
Одна усмешка до броска.
Одно дыханье, крик и омут,
Прикосновенье жарких губ.
Меня луна слепит изломом,
Блестя с громоотводных труб.
Вот я, неслышно отступаю,
Маневр обманный… Разгадал!