Ему очень понравилось сгущенное молоко, и было похоже, что он стал привыкать к условиям жизни геодезистов. Собак попрятали, чтобы они не раздражали всеобщего любимца, и мишка свободно разгуливал на длинном капроновом шнуре. По натуре он, очевидно, действительно был проказником. Однажды все всполошились, увидев отплывшую от берега лодку, а в ней стоявшего посреди медвежонка; потом, взобравшись на высокую лиственницу, он пытался сдернуть антенную мачту, закрепленную на дереве.
С большим трудом удалось снять его с дерева. Сделал он и подкоп под склад с продуктами, пытаясь стащить внеочередную порцию сгущенного молока. За неделю много проделок совершил безобидный на вид буренький проказник.
Однажды, при наступлении темноты, взревела медведица. Медвежонок вначале притих, лег, прижавшись к стене бани, а как только рев призывно раздался во второй раз, проказник вскочил, насторожился. Петр Широков разрезал ошейник — медвежонок умчался в лес, на рев матери.
Мы полетели с Сахаровым вновь на геодезический знак Виви. Увы! Знак опять был сломан.
Сахаров стоял и раздумывал, что же еще можно предпринять, чтобы избавиться от этих медвежьих проказ. Я успокоил начальника партии, сказав, что в этом году измерения закончены и знак нам не понадобится, пусть проказничают, тем более что скоро медведи лягут в берлогу, зима здесь длинная, а на будущий год медвежонок станет взрослым и едва ли ему захочется заниматься этими проказами.
На следующий год нам предстояло работать на других объектах: на эту территорию карту закончили, поэтому о дальнейших медвежьих проказах ничего не известно.
Обычно в летний период на базе экспедиции пустынно: все на полевых работах. Так было и в этот раз. На базу экспедиции, в Игарку, прилетел с Хантайского озера начальник партии В.Ф. Колесняк, опытнейший руководитель. Его не только уважали, но и любили за деловые и человеческие качества. Если Василий Федорович сердился и пытался кого-то отчитать, то все улыбались: у него ничего не получалось — это был главный его недостаток. Как правило, инженеры и техники понимали его с полуслова. Партия была лучшей не только в экспедиции, но и лучшей в предприятии из 80 партий, работающих в поле. Мы сидели с В.Ф. Колесняком вдвоем, рассматривая новое задание и подводя итоги прошедшего месяца.
В дверь заглянула наша радистка Маша Головина, вымолвив: «Срочно». Маша сказала, что связь очень неустойчивая (на севере это часто бывает с радиосвязью), но смысл она уловила: в бригаде нашего лучшего нивелировщика Николая Калабина потерялся мерщик 3-го разряда Юрий Лемешко.