В лагерь мы пришли пешком, ведя лошадей (уже не было сил залезть на лошадь). Утром решили отправиться в деревню, в больницу, и приказали Егорычу готовить лошадей. Наш проводник заварил чай, а потом куда-то исчез. Мы выпили чай, но улучшения не было. Вдруг из-за кустов появился Егорыч с огромным рюкзаком и начал вытаскивать из него какие-то прутья. Сломав их, он наполнил ими ведро, вскипятил его и стал отпаивать нас горьким кипятком. К утру все были здоровы. Оказывается, еще во время первого маршрута он где-то у болота приметил черную полынь и вспомнил о ней сейчас, зная, что только эта целебная трава может излечить страдальцев. Вот так Егорыч в первые же дни стал завоевывать нашу симпатию.
Вскоре появилась новая проблема: после болезни все испытывали отвращение к тушенке, поэтому остальные продукты стали быстрее расходоваться. Маршруты усложнялись, все дальше и дальше мы уходили в тайгу. Прошло уже два месяца, иногда Егорычу удавалось застрелить глухаря или рябчика, но этого было слишком мало. Из-за ежедневных огромных физических нагрузок нам требовалась калорийная пища.
Однажды Егорыч, сидя у костра, предложил мне задержаться на этой стоянке. Чутье ему говорило, что где-то недалеко солончаки. На тропе Егорыч обнаружил следы лосей с остатками белой глины солончаков. На утро мы собрались и уехали на неделю верхом на лошадях, оставив Егорыча одного с основным лагерным снаряжением.
Неделя показалась нам очень длинной.
Надежда оправдалась. Егорыч отыскал солончаки, просидел три ночи в засаде, все-таки выследил огромного лося и из своей старенькой двустволки уложил его наповал. Стрелок он был очень меткий. Подъезжая к лагерю, мы увидели забор, увешанный мясом, нарезанным длинными тонкими полосками. Все это Егорыч делал очень умело. Подсоленное мясо, отделенное от костей, он вешал на тонкие жерди, чтобы оно быстро подвяливалось на ветру, а через три дня мясо становилось сушеным и могло храниться месяц и более. Егорыч сделал пельмени, на следующий день пирожки, причем готовил он без мясорубки, иссекая мясо топором в корыте из лиственницы. Часть свежего мяса Егорыч зарыл под мох и так сохранял его более двух недель, готовя различные мясные блюда.
Однажды, пока мы поили лошадей, Егорыч уже поймал огромного хариуса. Все сразу решили расседлать лошадей и заночевать. Егорыч всегда, даже летом, ходил в шапке, в которой прятал иглы, нитки, разные рыболовные крючки. Мигом наловив ведро рыбы, Егорыч исчез, а мы начали варить уху.
Вечером дед принес охапку тонких прутьев, сделал «морду», установил ее в ручье, а утром у нас было два ведра хариусов. Три дня, пока Егорыч делал месячный запас вяленой, сушеной, копченой, малосольной и соленой рыбы, мы работали наездами.