Место для лагеря выбрали удачно: вершина хребта-перевала постоянно продувалась ветром, поэтому не было комаров, рядом прекрасный родник, много корма для лошадей, а ниже по склонам густой лес с остатками снежных зимних сугробов.
Оставив Егорыча с больной лошаденкой в лагере, мы вчетвером налегке, на лошадях отправились выполнять целый комплекс геодезических работ в тайге на площади радиусом 15—25 км. Рассчитывали провести в тайге 10 дней. Перед нами стояла задача точно находить в тайге опознаки — геодезические точки, оформлять их на местности по инструкции, выставлять на дереве флаг, чтобы можно было с ближайших сигналов измерить координаты. Однако в сплошной тайге отыскать такую точку очень сложно, иногда приходится взбираться на самые высокие деревья — обычно сорокаметровые лиственницы, — выискивать и высматривать необходимую возвышенность в темно-зеленом океане тайги.
Все рабочие (их было трое) оказались смышлеными: они быстро распределили обязанности, и работа пошла. Была проблема не растерять без Егорыча лошадей. Но мы помнили его строгий наказ. Ласточку, на которой я ездил, привязывали ночью на длинную веревку — она была заводилой, а остальных спутывали и подвешивали им на шеи колокольчики, чтобы определять, куда они направились.
Мелких происшествий было множество, но в целом в график мы укладывались. В последние дни нам попадалось много звериных троп, поэтому работу закончили за неделю, хотя по нормам могли трудиться целый месяц. Работали мы от темноты до темноты — с 5 ч утра и до 11 ч вечера. В последний день я провел много времени, занимаясь измерениями с пункта триангуляции, наблюдал с самого дальнего сигнала все установленные за неделю развевающиеся красно-белые флаги над густыми кронами леса, а рабочие уже заседлали лошадей, завьючили остатки продуктов, снаряжение и, довольные, на лошадях отправились в лагерь.
Двадцатикилометровый путь по тайге оказался очень трудным. Вдобавок, съеденные накануне последние банки китайской тушенки были, по-видимому, недоброкачественными. Я переносил недомогание легче всех, наверное потому, что пользовался серебряной ложкой, с которой никогда не расставался, храня ее в голенище сапога. Досталась мне эта ложка еще от В.И. Ленина, когда он находился в ссылке в Шушенском. Ленин, уезжая, подарил эту ложку моей тете (тетя Паша Мезина-Ященко), два года проработавшей в семье Ульяновых прислугой. Тогда большинство пользовалось деревянными ложками. Тетя Паша отдала ложку моему отцу, а тот всегда брал ее в экспедиции. Отец, вручая ее мне, долго рассказывал о благотворном действии этой ложки на здоровье.